Королевский выкуп. Капкан для крестоносца - [137]

Еще она как могла старалась избегать встреч с ним, пусть это и влекло за собой необходимость чаще бывать в обществе кардинала Мелиора и клириков. Раймунд подметил эту ее тактику и с насмешливым сочувствием смотрел на Джоанну, когда та усаживалась рядом с кардиналом за трапезой или скакала рядом с ним во время перехода. Папский легат явно радовался, что она вернулась к холодному обращению с Раймундом, и потчевал королеву историями о безбожии, нависшем над Тулузой подобно грозовому облаку. Здесь нет даже отдельных кварталов для евреев, возмущался прелат. Жиды селятся, где им вздумается! Народ этих благословенных южных земель гонится за наслаждениями, как собака за зайцем, а поскольку местным женщинам предоставляется большая свобода, то и они не отстают. Граф Раймунд поощряет легкомысленное поведение и распущенность подданных, и вероятно намерен и их заманить в катарские сети.

Джоанна покорно слушала эти лекции, зная, что навлекла их на себя, вступившись за распространенную на Сицилии терпимость. В отличие от Раймунда, она не осмеливалась заявить кардиналу, что не верит, будто Всевышний мог создать мир столь прекрасным и не желать, чтобы люди наслаждались им и всеми земными радостями.

* * *

Стояла середина октября, и ночи стали заметно прохладнее. После Блая они провели ночь в замке Мирамбо, затем остановились в аббатстве Дам-де в Сенте. В периоды до и после своего заточения, Алиенора щедро помогала обители, поэтому монахини рады были излить благодарность на ее дочь и сноху. Некогда Сент был римским городом, и путешественники восторгались удивительной аркой Германика, возвышающейся над древнеримским мостом, исправно служившим спустя века после падения империи. А вот для посещения римского амфитеатра любопытных сыскалось немного – энтузиазм к достопримечательностям поостыл, поскольку все думали только о скорейшем приезде в Пуатье, лежавшем в восьмидесяти пяти милях к северу.

Следующей остановкой стал Ниорт, строительство замка в котором было начато отцом Джоанны и завершено Ричардом. Едва путники устроились, как началась суматоха, вызванная приездом кузена Джоанны, Андре де Шовиньи. Они не виделись со дня отъезда из Акры год назад, и встреча получилась теплой. У Андре был заготовлен для них сюрприз. Перед выездом из Рима путешественницы отправили в Германию письма, дав Ричарду знать про свои планы, а гонцу велели доставить ответ в Пуатье. Как сообщил Андре, гонец на прошлой неделе прибыл и привез послания от Ричарда, и одно даже для Мариам от Моргана. То были первые вести от короля, дошедшие до его супруги и сестры, и они жадно набросились на них. Беренгария удалилась со своими в уединение опочивальни, тогда как Джоанна устроилась на оконном сиденье в большом зале.

Прочитав их, она откинулась на спинку, закрыла глаза и открыла их, только ощутив, что рядом кто-то есть. Обнаружив, что рядом сидит Раймунд, женщина нахмурилась. Она собиралась подняться, но он успел задать вопрос:

– Новости дурные или добрые?

Поскольку тон его казался искренним, Джоанна помедлила.

– А почему ты спрашиваешь? – холодно осведомилась она.

Он наклонился и коснулся пальцем ее щеки, легко, словно перышком.

– Вот поэтому, – сказал он, и только тут она ощутила, что из-под ресниц у нее скатываются слезы.

– Мне остается только догадываться, насколько тяжелы были эти месяцы для твоего брата, – продолжил граф как никогда серьезный. – Ты, наверное, лучше способна это представить, поскольку и тебя удерживали против воли.

Джоанна мрачно кивнула.

– Об этом он не пишет, – сказала она. – Да и едва ли стал бы…

Королева умолкла, сочтя предательством обсуждать страхи Ричарда с посторонним, и уж тем более с Раймундом, поскольку не могла забыть, что имеет дело с сыном графа Тулузского. Он кивнул, довольствуясь тем, что может посидеть рядом с ней в дружелюбном молчании. К удивлению для себя Джоанна нашла его присутствие успокаивающим, и задумалась над тем, как извиниться за свою грубость, одновременно не поощрив его к новым шагам. Но протянуть оливковую ветвь она не успела, поскольку увидела приближающегося к ним Андре.

Мужчины обменялись прохладными приветствиями, вскоре после чего Раймунд удалился.

– Надеюсь, он не дал тебе повода для обид в ходе вашего путешествия? – поинтересовался Андре, провожая графа полным открытой подозрительности взглядом. – Признаюсь, я не обрадовался, услышав, что он будет сопровождать вас. Я сам собирался на юг, вам навстречу, но ты ведь знаешь пословицу «кот за порог – мыши в пляс», а эта крыса из Лиможа только ждет удобного часа, чтобы напасть снова.

Джоанна улыбнулась, зная, что речь идет о виконте Лиможском, одном из вероломных вассалов Ричарда, и заверила родича, что Раймунд Сен-Жиль вел себя как вежливо, так и любезно. Андре не очень-то поверил, но у него были дела поважнее, чем заниматься отпрыском графа Тулузского.

– Кузина Джоанна, у гонца имелось письмо от Ричарда и для меня. Король пишет, что теперь с ним обращаются хорошо и скоро отпустят. Но перечитав послание, я понял, что на самом деле в нем сказано очень немногое. Мне даже показалось, что кузена заставили его написать, но курьер уверяет в обратном. Не был ли он более откровенен в послании к тебе?