Королевский двор Франции в эпоху Возрождения - [6]

Таким образом, нормативные документы и комментарии французских правоведов XVI–XVIII вв., вкупе с соответствующими историческими сочинениями, посвященными институциональной и церемониальной истории, стали источниковой основой настоящей диссертации.

Относительно недавно, в конце XX в., часть историков заявила о необходимости выделения новой вспомогательной исторической дисциплины — архонтологии, призванной изучать эволюцию должностей государственного порядка, начиная с момента их появления. Отечественная исследовательница Т.Ю. Стукалова в 2001 г. посвятила этому специальное исследование, представив свои изыскания о французских должностных лицах в Средние века и в раннее Новое время в виде пространной базы данных[22]. Для этого она использовала как упомянутые нами источники, так и многочисленные исторические хроники, в то же время опираясь на достижения французских историков в названной области (особенно Фердинанда Лота и Робера Фавтье). Несмотря на ряд ошибок и неточностей, связанных в том числе с тем обстоятельством, что информационные возможности конца 1990-х — начала 2000-х гг. были ограничены и не позволяли делать уточнения и перепроверять информацию в современном понимании, собранные Т.Ю. Стукаловой сведения о персональном составе носителей ключевых должностей Французского королевства и французского двора не потеряли актуальность и были использованы нами как полноценная база данных. Благодаря этим сведениям, нам удалось восстановить эволюцию функционального назначения всех ключевых должностей французского двора, начиная с капетингских времен, и обратить внимание на изменения в их названиях, закрепленных за ними полномочиях и компетенции, напрямую связанных со статусом их держателей и их местом в общегосударственной должностной и социальной иерархии.

Королевские регламенты, конечно, издавались для конкретных людей, мужчин и женщин, чья служба при дворе стала в XVI в. профессиональным занятием, наряду со службой в армии или администрации, а должности считались достоинством. Специальные списки (Etats) начали ежегодно фиксировать штатный состав различных домов, составляющих двор, и, в отличие от штатных росписей иных времен, они дошли до нас в хорошей сохранности, равно как королевские счета о куриальных расходах. Уже упомянутый Центр научных исследований Версальского замка недавно собрал воедино все электронные ссылки на дигитализированые Национальной библиотекой Франции штатные росписи служащих королевского двора. Нас прежде всего интересовала рукопись «Служащие дома короля, королевы, и пр., со времен Людовика Святого до Людовика XIV», в особенности дома Екатерины Медичи, Карла IX, Генриха III, Луизы Лотарингской и Маргариты де Валуа[23]. В Научно-историческом архиве СПб Института истории РАН хранится неизвестный список двора Франсуа де Валуа, герцога Анжуйского, брата Генриха III, за 1583 г., дополняющий вышеназванный документ[24]. Благодаря генеалогическим и биографическим справочникам нам удалось идентифицировать всех ключевых держателей куриальных должностей, а благодаря методу исторической просопографии понять, каким образом складывалось общество Ренессансного двора, насколько сильны были родственные, фамильные, клановые и клиентельские связи, кто именно, персонально, был призван исполнять Регламенты и соблюдать нормы церемониала и этикета. Наконец, каким образом это общество выстраивалось в иерархическую социальную систему, где куриальное начало постепенно поглощало государственное. Устав Ордена Святого Духа 1578 г. и королевское законодательство Карла IX и Генриха III по поводу рангов также помогли определить, как в действительности была выстроена эта система, и как церемониальные нормы королевских регламентов формализовали место каждого представителя французской элиты при дворе XVI в.

Источники, связанные с церемониальными нормами и организацией куриальной жизни, неизменно обращают нас ко дворам предыдущих эпох и дворам сопредельных государств. В связи с этим мы ставим вопрос, с осторожностью, как и французские коллеги, о степени и формах влияния бургундского двора и его церемониала, прямо и опосредованно, на двор французский в XV–XVI вв. Для чего рассмотрим отдельные положения трактата придворного гофмейстера герцога Бургундии Карла Смелого, Оливье де Ла Марша, «Положение дома герцога Карла Бургундского» (1474), воспоминания бургундской придворной дамы Алиеноры де Пуатье (1480-е гг.), и свидетельства современников XVI в. Последние представлены, главным образом, донесениями иностранных послов, по большей части английских и итальянских. Иностранцы, впрочем, писали о французском дворе эпохи Валуа настоящие трактаты, подробно информируя своих государей о его структурной организации, должностных обязанностях и ежедневном церемониале. Речь идет о недавно опубликованных сочинениях посланника графства Пико дела Мирандола Серторио Лоски (1580 и 1586) и английского дипломатического агента Ричарда Кука (1584/1585)[25]. Стоит отметить, что среди донесений о французском дворе долгое время ценились свидетельства савойского посланника Рене де Люкенжа (середина 1580-х гг.), однако в последнее время, благодаря появлению иных источников, многие историки разделяют мнение, что он намеренно искажал положение вещей и стоял у истоков мифа о декадентском дворе Генриха III