Королевский двор Франции в эпоху Возрождения - [150]

Хотя мы не можем сказать точно, насколько именно, но речь идет о почетном персонале минимум в сто двадцать — сто пятьдесят человек (штатные росписи персонала двора за 1585 г. и за 1586 г. идентичны, но очевидно, что далеко не все из служащих добрались из Ажена в Овернь). Замка Карла сейчас уже не существует, и можно только догадываться, какой он был вместимости и кто мог проживать в его пределах, а кто — в его окрестностях. Престарелая графиня де Ноай, гофмейстерина Маргариты в Ажене, не последовала за своей госпожой и вернулась в Бордо, однако, как стало известно по сохранившейся переписке семьи Ноай, она поддерживала регулярную связь с Маргаритой через своего сына Анри де Ноайя, рассчитывая при более благоприятных обстоятельствах вернуться к исполнению своих обязанностей при королеве. Письма сеньора де Ноайя стали ценным источником информации о событиях, связанных с судьбой двора Наваррской королевы в 1585–1587 гг.

Именно он в октябре 1586 г. написал матери, что Маргарита и ее окружение покинули Карла, объясняя это тем, что Линьерак и д'Обиак рассорились окончательно: «Сопрождаемая также Камбоном и Линьераком, а также некоторыми служащими ее дома, ее фрейлинами, включая м-ль д'Обиак, она удалилась в замок близ Ланшера, который принадлежит королеве-матери, под названием Ибуа»[1285]. Какое-то время Линьерак и его брат сопровождали кортеж королевы, отдавая надлежащие почести, а затем покинули его, поскольку Маргариту преследовал отряд маркиза де Канийака, действующего по приказу короля, который разминулся с ней на несколько часов: она успела укрыться в Ибуа, где провела в осаде три или четыре дня, но 21 октября сдалась.

Линьерак, таким образом, также оказался в череде людей, предавших Маргариту. Ссора с сеньором д'Обиаком явилась только удобным поводом, чтобы выгнать ее из Карла и передать в руки короля. Бесспорно, Линьерака соблазнило предложение Генриха III выплатить за поимку королевы Наваррской 10000 экю, но смущала возможная реакция на это герцога де Гиза и Лиги в лице губернатора Оверни Рандана[1286]. Бюджет двора в Карла в июле-сентябре хотя и составил 6305 экю, но счета были оплачены только на сумму только 1233 экю, а из расходов октября 1586 г. — 1796 экю, услуг было оплачено только на 441 экю[1287]. Очевидно, деньги перестали поступать в замок, и Маргарита превратилась в банкрота. Содержать ее саму и ее двор за свой счет бальи Оверни и его семья не захотели или, скорее всего, не смогли. Видя начавшееся наступление в сторону Оверни королевской армии герцога де Жуайеза, Линьерак в итоге спровоцировал отъезд королевы[1288].

«Господа, вы уже знаете об успешном захвате королевы Наваррской», — писал Генрих III в конце октября 1586 г., направляя послание своему Совету финансов. «Требуется, — продолжал он, — оплатить расходы на ее охрану. Королева, моя добрая мать, полагает, что нужно нанять от 50 до 100 швейцарцев». Последних должен был прислать маршал де Матиньон[1289]. Сеньор де Ноай тем временем сообщал своей матери, что Маргариту перевезли «в замок Сент-Аман-Талланд под охраной сотни аркебузиров»[1290]. Как удалось выяснить совсем недавно, благодаря исследованию А. Дюпон-Мадинье, в Сент-Амане на самом деле — три замка с похожими названиями, и Маргариту разместили в самом большом из них — Сент-Аман Мюроль (Saint-Amand-Murol), принадлежавшем маркизу де Канийаку и его жене, даме свиты Маргариты[1291].

В замке Канийак получил первые инструкции короля относительно судьбы своей сестры: так, в письме к Виллеруа Генрих III пишет, чтобы государственный секретарь немедленно приказал от его имени маркизу де Канийаку, чтобы тот сопроводил ее в замок Юссон, а также, чтобы был наложен арест на все ее земли и пенсионы, из которых будут оплачены услуги маркиза и его солдат. «Что касается ее мужчин и женщин», король потребовал, чтобы их «прогнали немедленно, оставив лишь одну фрейлину и одну камеристку», «в ожидании, когда королева-мать подберет ей персонал сама»[1292]. Таким образом, Генрих III объявлял двор Маргариты упраздненным и напрямую причастным к мятежу и бегству их госпожи, а в отношении сестры потребовал, чтобы в официальных документах она более не называлась «нашей дорогой и горячо любимой сестрой». Так как формально ее штат находился на содержании короны, король поручал королеве-матери самой заняться формированием персонала арестованной королевы Наваррской. Не зная ничего об этих решениях, Маргарита написала покаянное письмо Екатерине, в котором между прочим просила «сжалиться над моими бедными служащими, каковые из-за нужды, в которой мне пришлось пребывать много лет, не получали оплаты. Я считаю, что мне следует взять это на свою совесть»[1293]. В ответном письме Екатерина ни словом не обмолвилась на эту тему: у короны не было ни денег, ни желания оплачивать долги ее беглого двора; служащих королевы не стали преследовать в судебном порядке и просто распустили — это и было самое неприятное наказание, поскольку многие, особенно из числа неблагородного состава, оставались без крова, столования и средств к существованию. Наказанию подвергся только сеньор д'Обиак: после недолгого суда его казнили во дворе замка Эгперс