Королева Жанна. Книги 1-3 - [8]

Герцогу Матвею было в это время шестьдесят девять лет. Он был еще крепок на ноги, любил ходить пешком и летом постоянно пропадал в лесу или в полях. Жилищем ему служила западная башня замка, в ней было всего две комнаты. «И этого слишком много, — говаривал он, — ведь не два же у меня тела»

С принцессой-невестой он встретился в лесу. Казалось, их свели общие привычки — Жанна и Эльвира летом тоже бродили, как неприкаянные. Но на самом деле такова была мысль герцога. Он хотел впервые взглянуть на нее без третьих лиц и ненужных формальностей этикета, которые могли стеснить девочку, а для него первое впечатление было решающим.

Для Жанны эта встреча, разумеется, была неожиданностью. Девочки (ибо Эльвира, конечно, была тут же) переглянулись, затем осторожно подошли поближе. Пожилой человек, сидевший с книгой на мшистом камне, поднял на них глаза.

Девочки сделали реверанс.

— Добрый день, — сказали они в один голос. — А мы знаем, кто вы.

— Вон оно что, — сказал старик. — И я знаю, кто вы, вернее, одна из вас.

— И кто же?

— Одна из вас — принцесса Жанна.

— Невеста, невеста, — со смехом закричали девочки. — А которая из нас?

Решить это было непросто. Девочки были одеты в общем одинаково и держались друг с другом как равные. Не знай герцог Матвей королевы Эдмунды, ему пришлось бы гадать.

— Жанна — та из вас, что с голубыми глазами, — сказал он.

— Верно, верно, верно! — запрыгали обе.

— А это, — Эльвира, — заявила Жанна таким тоном, словно Эльвира была тоже не менее чем принцессой.

— Счастлив сделать знакомство, — поклонился герцог Матвей. — Садитесь же. Все люди равны, говорил великий Кампанелла…

— Кампанелла? — встрепенулась Жанна. — Дядя, кто такой Кампанелла?

Герцог Матвей был полон приятных надежд, но такой реакции он не ожидал. С дрогнувшим сердцем всматривался он в чистые голубые глаза племянницы. «Я не ошибся, я был прав, — подумал он. — Это была прекрасная мысль, Ваше Величество: да, мы будем читать катехизис»

— Тебе известно это имя? — спросил он.

— Да! Но только имя… Никто не может нам рассказать об этом человеке. — Жанна держала Эльвиру за руку. — Никто не знает…

— А тебе… — герцог запнулся, — а вам это хотелось бы знать?

— О!

Этот единодушный возглас положил предел сомнениям. Герцог Матвей подробно рассказал девочкам историю этого замечательного человека — гуманиста, ученого и борца за свободу родной Италии. Его перебивали вопросами, радостными и негодующими восклицаниями. Когда рассказ был окончен, девочки посидели тихо, потом Жанна осторожно спросила про узника…

Старик, сидевший перед девочками, вдруг нахмурился и сжал кулаки. Он долго молчал, затем, пересиливая себя, в нескольких словах поведал им о судьбе несчастного юноши Ланьеля.

— Вот его «Героические поэмы», — сказал он, потрясая маленьким томиком, — стихи, которые сделали его бессмертным.

Девочки плакали.

— Не плачьте, дети, — сказал герцог Матвей, — послушайте лучше, я вам почитаю.

И он стал читать глуховато, с волнением:

Когда же видишь битвы поле,

И нет дороги стороной,

И знаешь: волей иль неволей,

Ты должен дать неравный бой…

С этого дня он стал вторым отцом обеих девочек. Они поверили ему все свои горести и радости, и он высоко оценил их взаимную привязанность. Помимо образования, он занимался их воспитанием. Он научил их прежде всего осторожности и хитрости, дабы враги не могли узнать того, чего им знать не должно. С тех пор уже никто из посторонних не слышал, чтобы Эльвира звала принцессу по имени. Он научил их скромности во всем: в одежде, поступках, обращении с низшими себя. Это было очень важно для Жанны, которая после эпизода с тросточкой начала заноситься и мнить о себе слишком много. Он научил их сдерживать свои чувства. И это было очень кстати. Жанна не любила никого, кроме Эльвиры, и не считала нужным скрывать это. В ней проявлялась склонность к раздражительности и крикливости. Эльвира была порывистая, под стать ей. Герцог Матвей научил их не расходовать пламень души на кратковременные вспышки, но поддерживать в ней ровный, добрый свет. Его ученье было тактичным и незаметным.

При всем этом он сам был очень осторожен. Никто не догадывался, что опальный старец под носом учителей буквально перекраивает душу юной принцессы. Те не всегда бывали безглазыми чурбанами; однако, замечая благие перемены в девочке, уже превращавшейся в девушку, они относили это на счет возраста, климата, а еще охотнее — собственных заслуг.

Легко понять, что главное внимание он уделял Жанне. «Твоя судьба извилиста, — говорил он, — ты должна быть готова к тому, чтобы принять власть на свои плечи, а это тяжкое бремя. Почему я так говорю?.. Потому что так оно и есть. Ты можешь стать королевой, монархиней. Я, конечно, не знаю, каким образом это произойдет, и где, и произойдет ли это вообще. Но ты принцесса крови, и ты можешь стать королевой, и ты должна быть к этому готова, а мой долг — подготовить тебя к этому. Прошу тебя отнестись к этому серьезно».

Герцог Матвей не обманулся в своей ученице. Они без устали штудировали Фукидида, Геродота, Платона, Плутарха, Макьявелли, и Юлия Цезаря, и еще многих других. Принц Вильбуа прислал только что появившийся в Виргинии трактат Гуго Гроция «О праве войны и мира»