Королева в изгнании - [20]

Сначала их угнетало, что от них ни на шаг не отходят четверо молчаливых мужчин, приставленных Берманом. "Это не конвой, это охрана, объяснил он. — Вы у нас, девочки, на вес золота…" Пришлось смириться.

Несколько раз с ведома Ильи Аркадьевича Маша звонила отцу и маме, но разговоры получались какие-то бестолковые.

Осень была в разгаре, изредка выпадал первый мокрый снежок, и к их джинсовой «спецодежде» прибавились обалденные собольи шубки.

Новые люди в Белом Доме появлялись редко, и, по просьбе Сони, Маша сумела убедить Бермана, что двойник ей уже не нужен. Шубка эта стала для Сони последним вознаграждением за труды, в ней она и была отправлена в Ленинград.

В аэропорту они обе неожиданно расплакались.

— Я боюсь за тебя, — всхлипывая сказала Соня. — Мне кажется, готовится что-то страшное.

Маша и сама чувствовала это. Хотя бы потому, что ни разу еще ее услугами не пытались воспользоваться для какого-нибудь мелкого эпизодического задания. Ее явно боялись «засветить» до того, как НАЧНЕТСЯ. А что начнется — оставалось только гадать.

— Все будет в порядке, — обняла она Соню. — А если что… живи за меня. — И сама испугалась своих слов.

Соня отстранилась, со страхом глядя на нее. Потом покрутила пальцем у виска:

— Сумасшедшая! Зачем ты с ним связалась?

— Он работает честно. Он выручил Атоса. И он спас меня, ты же помнишь… Если все пройдет как надо, я смогу жить нормально, на мне не будет висеть никакой уголовщины…

— Он гад. Он обманет.

— Побоится.

— Берегись. Пожалуйста… — Соня еще раз порывисто обняла ее и побежала к секции: уже все пассажиры ее рейса прошли досмотр.

Маша зажмурилась и тряхнула головой. Последние слезинки слетели с ресниц. Она огляделась. Охранники, исподлобья наблюдая за ней, стояли поодаль.

— Мальчики, за мной! — нарочито не таясь, во весь голос скомандовала она и решительным шагом двинулась к выходу.

3

Вечером того же дня в ее номер ворвался Берман. В таком возбуждении Маша его еще не видела.

— Какой же я идиот, что тебя послушался! — Заявил он, усевшись на диван. — Как специально: Софью отпустил, а завтра Хозяин в театр идет! Это шанс, который нельзя упускать!

"Хозяином" Берман называл Президента. Стать невидимой для него и не вызвать при этом никаких подозрений — одна из главных машиных задач. Но до сих пор такой возможности не представлялось.

— Может, вернуть ее? В принципе, это возможно.

— Не надо, — покачала головой Маша, — давайте, лучше подумаем, как мне сработать одной.

— Не знаю, Мери, не знаю, — он отстучал пальцами дробь о крышку журнального столика. Я уверен, сплетни о невидимке в Белом доме до него уже дошли. А этот старый лис хитер, как… как лис! Если бы Соня была здесь, все было бы просто: Шеф (так Берман называл генерального прокурора, которого, не скрывая, боготворил) представил бы ее, как свою племянницу. А Хозяин к девочкам неравнодушен… Потом бы вы сработали, как всегда… А теперь, даже не знаю…

Пройти к нему в ложу и исчезнуть? Будет скандал. Кто я такая, откуда взялась? Куда потом делась? И то, что охрана меня не видела, утвердит его в мысли, что я — та самая невидимка…

— О которой, между прочим, Шеф ему докладывал, что мол, разобрались, все — слухи, бред и утки…

— Да-а, задачка…

— В фойе.

— Что в фойе?

— Хозяин любит после спектакля в фойе с народом говорить.

Маша задумалась. У нее появилось нехорошее предчувствие. Внезапно она отчетливо представила даже не сцену, а последствия какой-то омерзительной сцены; она не может затеряться в толпе, ее хватают за руки, выталкивают в центр… Крики, гортанный голос президента: "Стрелять только в самом крайнем случае…", — а в интонации яснее ясного звучит: "Убить на месте, как бешеную суку!"

Она судорожно сглотнула и потерла еще ноющий иногда рубец от раны. Что это с ней? Ясновидение? Новая способность?

— Нет. — Сказала она. — В толпе мне работать нельзя. Все провалим.

Берман взъерошил жесткую шевелюру, прищурился. Но согласился:

— К тому же на подобных мероприятиях он всегда с супругой… Как быть, Мери?

— А за кулисы, с артистами поговорить, он не ходит?

— Нет… Не всегда, во всяком случае… Стоп! — Илья Аркадьевич поднял лохматую голову, в его глазах гуляли сумасшедшие искорки. — Знаю! Знаю, куда он ходит ВСЕГДА. И без жены. Соло.

…Одним из доказательств божественного происхождения фараонов древнего Египта служило то, что ни один смертный никогда не видел, чтобы правитель справлял естественную надобность. А истиной причиной того были кое-какие особенности АРХИТЕКТУРЫ ФАРАОНОВСКИХ ПОКОЕВ.

Те же ли цели преследовали советские идеологи былых времен, или вопрос тут в соблюдении безопасности, однако не есть в Большом театре специальный, как его называют — «царский» — сортир, проследовать в который можно единственно — прямиком из правительственной ложи.

Тяжелый бархатный занавес закрыл сцену. Огромные хрустальные люстры затлели все ярче занимающимися огнями. Первый акт «Чайки» завершился. Восторженная публика овациями вызывала актеров на поклон.

Крякнув, поднялся в своем ложе и Президент. Улыбнулся очаровательной «народной» улыбкой, ударил несколько раз в ладоши — ровно столько, сколько было необходимо фоторепортерам. Затем, снова крякнув, наклонился к жене и произнес ритуальное: