Королева Шутника - [35]

Дов коротко взглянула на него, затем повернулась и пошла по улице к Наветренному району. Али отстала от нее, потому что лейтенант схватил Юнай за руку.

– Знай свое место, собака-рэка, – тихо сказал он Юнай, – пока кто-нибудь ненароком не перерезал тебе глотку.

Али бросилась к ним, чтобы Юнай не забылась и не показала этому солдафону, на что способна.

– Локидж, пожалуйста, пойдем уже! – воскликнула она, изображая суетливую служанку, и схватила Юнай за другую руку. Она нарочно назвала Юнай именем покойного друга, чтобы стражник не узнал ее настоящего имени. – Моя госпожа говорит, что у тебя духи, которые она купила. – Али искоса посмотрела на лейтенанта и подрожала ресницами, чтобы он подумал, что безумно понравился ей. – Она такая привередливая, наша леди Довасари, я сказала, что лучше бы я понесла ее духи, но она сказала, что я такая неуклюжая…

Болтая без умолку, она оттащила Юнай от солдата, и они быстро пошли вниз по улице. Как только они отошли подальше, Али повернула Юнай к себе и приблизила к ней лицо.

– Никогда больше не влезай в подобные стычки с ними! Никогда! Ты не имеешь права рисковать своей жизнью, выражая неуважение к этой вооруженной деревенщине, во всяком случае, не сейчас, когда ты нужна леди Сарэй. Мы больше не в Танаире, а регенты правят жестко. Ты хочешь, чтобы я сказала твоему отцу, как глупо ты вела себя? Или пообещаешь мне, что никогда больше так не сделаешь?

Юнай вырвала руку из ладони Али. Дов сердито смотрела на Юнай, когда они подошли к остальным.

– Никогда больше так не делай, Юнай. Никогда, ты поняла меня? Рисковать своей жизнью в драке на Портовом рынке с каким-то солдатом, когда ты должна жить ради нас!

Юнай с изумлением посмотрела на свою юную хозяйку.

– Простите, матушка, – она посмотрела на Али, – я буду хорошей девочкой и постараюсь вести себя так, чтобы мне не выпустили ненароком кишки на Портовом рынке.

И она заняла свое место во главе их группы.

Дов гордо двинулась за ней с мрачным выражением лица. Она отпустила слуг, едва они вернулись домой, и заперлась в библиотеке. Потом послышался грохот брошенного на пол предмета и крик «Животные!», после этого Али ушла, оставив Дов наедине с ее яростью.

Али села на скамью в главном зале, закрыла глаза и стала думать. Понимают ли сами регенты, что продемонстрировали всему свету своим приказом разгонять скопления людей? Наверняка понимают: это плохая идея – показывать людям, что ты боишься, когда они собираются группами, которые даже большими не назовешь.

Улазим сел рядом с ней. Али открыла глаза.

– Я строю козни, – сказала она. Большой рэка был необычайно мрачен.

– Я не сомневался, – сказал он. – Думаю, ты строишь козни и во сне. Я должен сказать тебе кое-что. Хочу, чтобы ты услышала это от меня. Помнишь, мы пытались придумать, как быстро помочь людям на Тонгканге?

Али удивилась и нахмурилась. Почему он говорит это ей? Это касалось военной стороны их дела, а не агентурной.

– Я уверена, что все, что вы ни делаете, правильно.

– Надеюсь, – ответил Улазим и положил ладонь ей на руку. – Я послал туда Навата по его собственной просьбе.

У Али зазвенело в ушах, все тело похолодело, будто она погрузилась в ледяную воду.

– Навата? – прошептала она помертвевшими губами. – Но он же не воин! Ты, наверное, шутишь?

– Он и его вороны хорошо сражались, когда Броно напал на Танаир в прошлом году, – напомнил Улазим. – Он хочет что-то делать, Али. Мужчине необходимо собственное дело. Он и его вороны могут доставить сообщения гораздо большему количеству людей по всему Тонгкангу, чем моя мать и все маги Цепи, вместе взятые. Они могут высматривать солдат и военные корабли. Нават считает, что может даже отвлечь армию на себя. И в его словах есть смысл. Я одобрил его планы.

– Он же ворон, – прошептала Али и стиснула руки, – ворон, который умеет превращаться в человека, но это не делает его человеком. Ты не имеешь права использовать его для таких целей!

– Он – не твое домашнее животное, – мягко сказал Улазим. – Для него настало время решить, кем он хочет быть, – вороном или человеком. Пока он сидит в твоей тени, он не может ни в чем быть уверенным. И его ставка в этой игре намного выше, чем твоя. Он и его вороны давно служат рэка. А ты – приезжая луаринка.

Али вздрогнула. Да что это с ней? Она чуть не расплакалась.

– Ты должен был спросить меня.

– Он спросил меня, и это было его право, – безжалостно отрезал Улазим. Он посмотрел на Али взглядом командира, заметившего слабость в рядах своего войска. – Ты собираешься дуться, хандрить и игнорировать нашу работу?

Али застыла от этого словесного удара. Улазим сумел оскорбить ее, обвинив в непрофессионализме.

– Нет! – возмущенно воскликнула она.

– Нават умен. А еще у него есть глаза и уши его друзей-воронов, – сказал Улазим, прямо глядя на Али. – Это его шанс. Там он в относительной безопасности. – Он положил большую руку Али на плечо. – Это не имеет ничего общего с играми, в которые вы с ним играете. Я ясно выразился?

Али закусила губу. Он говорил с ней так, как будто она была глупенькой девочкой, которая только и думает, что о своем любимом. Хуже того, он был прав. Точно так же говорил бы с ней отец, если бы она отлынивала от работы. Она опустила голову и кивнула.