Королева Шотландии в плену - [31]

— Благодарю вас за эти слова. Проходите, садитесь. Вы любите вышивание?

— Да, ваше величество.

— Тогда взгляните на нашу работу. Я думаю, мы сделаем из этого занавес.

— Очень красиво, — восхитилась Кристиана.

— Нам доставляет огромное удовольствие работать над гобеленом, — сказала ей Мария. — Он будет существовать и после нас… и представьте себе, через несколько лет люди скажут: «Это делала Мария, королева Скоттов, будучи узницей в Лохлевене».

— Ваше величество, давайте надеяться, что они скажут:

«Королева начала этот гобелен в тюрьме на острове Лохлевен, а закончила его в королевских апартаментах в Эдинбургском замке или в Холируд Хаусе».

«Кристиана явно сочувствует мне больше, чем дочери леди Дуглас», — подумала Мария; и она не ошиблась, когда решила, что эта женщина могла бы стать ее союзницей.

Мария очень часто оставалась с ней наедине, и однажды Кристиана сказала:

— Я никогда не забуду то время, когда сэр Вильям был в немилости у вашего величества. Граф Морэй находился в Англии, а вы послали гонца в Лохлевен с приказом, чтобы сэр Вильям с семьей покинул замок и уехал из Шотландии в течение шести часов.

Мария кивнула; она хорошо помнила тот случай. Они пытались воспрепятствовать ее браку с Дарнли, а в тот момент ей очень хотелось выйти за него замуж. Морэй поднял войска против нее, и, конечно же, Дугласы, как всегда и во всем, поддержали его.

— Это был ужасный день, когда нам зачитали приказ, — продолжала Кристиана. — Я рожала моего первого ребенка, и мысль о том, что придется покинуть замок, была невыносима. Сэр Вильям заболел и был вынужден лечь в постель.

— Я помню, — отозвалась Мария. Она не очень-то поверила в болезнь сэра Вильяма, но не сомневалась в том, что графиня Бучанан рожала.

— И вы отменили приказ и распорядились, что мы может остаться, — продолжала Кристиана. — Вы только потребовали, чтобы охрана замка перешла под ваше командование. Никогда не забуду, какое облегчение я почувствовала. И я всегда благодарна вашему величеству.

— Но я уверена, что сэр Вильям не испытывает подобной благодарности, — быстро произнесла Мария. — Он вряд ли сочувствует моему затруднительному положению и думает только, как бы получше услужить моему честолюбивому брату.

— Ваше величество… Вы, возможно, кое-что знаете о моей истории. В таком случае вы поймете, что я не испытываю особого желания служить вашему честолюбивому брату.

— Я знаю, — ответила Мария, — что вы когда-то были помолвлены с ним, но он предпочел вам Агнессу Кейт, дочь графа Маришаля.

— Более подходящая партия для него! — со значением сказала Кристиана. — Обручения, которые за нас совершают в юности, часто ни к чему не приводят. Но я находилась под его опекой и была наследницей состояния. Он не стремился к браку со мной, видя еще более перспективную партию. В то же время ему не хотелось терять мое состояние. Думаю, он весьма сожалел, что не мог сослать меня в какой-нибудь монастырь. Поэтому он отправил меня к своим родственникам, и, ваше величество, в этом Лохлевенском замке я была такой же узницей, как вы теперь.

— Моя бедная Кристиана! Боюсь, я настолько погрузилась в собственные беды, что мало думаю о чужих горестях.

— Ваше величество, все знают, что вы великодушны. А мое положение стало менее тяжелым благодаря симпатии леди Дуглас, которая, несмотря на стремление услужить своему незаконнорожденному сыну, всегда готова быть доброй к тем, кто оказывается в беде, конечно, при условии, что она не слишком далеко заходит против желаний Морэя. И даже в этом случае она готова пойти на некоторый риск… как, например, со мной. Когда мы с Робертом полюбили друг друга, она помогла нам пожениться и не позволила, чтобы Морэй узнал о случившемся, пока не состоялась церемония бракосочетания.

— Чтобы он ничего не мог уже поделать!

— О да, ваше величество, он всегда очень изобретателен. Именно поэтому ему удалось добиться теперешнего положения. Он продолжал держать меня узницей в Лохлевене и отобрал у меня состояние. Вот я и осталась здесь, зависящая от щедрости Дугласов, потому что я — жена Роберта.

Мария задумчиво произнесла:

— Удивительно, что я всегда твердо верила в доброту моего сводного брата. И только теперь, когда у меня появилось время для размышлений, я увидела его в истинном свете. Он вновь и вновь выступал против меня; затем, когда он приходил ко мне, его спокойствие с выражением твердой приверженности долгу обманывало меня. Больше этого не будет: одним из моих злейших врагов в Шотландии на сегодняшний день является мой сводный брат, регент Морэй.

— Но у вашего величества есть хорошие друзья. Здесь вас поддерживают Сетоны и Флеминги, а на севере — Хантли.

— Сетоны и Флеминги всегда были моими добрыми друзьями. Мэри Сетон и Мэри Флеминг воспитывались как мои сестры. Потом есть еще лорд Семфил, женившийся на Мэри Ливингстоун, и он тоже на моей стороне.

— Как я понимаю, ваше величество, лорд Семфил и лорд Сетон сейчас находятся неподалеку. Не сомневаюсь, что они частенько поглядывают на вашу тюрьму с материка.

— Эта мысль успокаивает.

— Кроме того, у вас есть друзья за границей.

— Король Франции очень хочет жениться на мне, — подтвердила Мария. — Я уверена, что он помог бы, если бы это было в его силах; но им руководит его мать, Екатерина Медичи, а она никогда не любила меня.