Королева красоты Иерусалима - [69]

– Но как, как Эфраим попал в «Лехи»? Он же был пьяница горемычный, как они его взяли?

– Это Мимо его взял. Он увидел, как Эфраим шатается возле центральной автостанции в Тель-Авиве, и увел его. И вот они уже устраивают англичанам веселую жизнь, дают им прикурить. Слыхали об ограблении Англо-Палестинского банка в Тель-Авиве?

– Это они? – поражается Роза.

– Они грабят англичан, чтобы на эти деньги купить оружие и воевать с ними.

– Мой муж говорит, что они еще хуже англичан, – вздыхает Роза. – Он говорит, евреи так себя не ведут. – Хуже англичан нет! – решительно заявляет Сара. – Не скажу, будто мне нравится, что мой сын участвует в ограблениях, я его не для этого растила, но он же не кладет эти деньги себе в карман, он отдает их на благо нашего народа, а такие дела даже Бог на небесах оправдывает. Я каждую неделю на исходе субботы слушаю по радио, как Штерн выступает на «Голосе сражающегося Сиона»; прикладываю ухо к приемнику и слышу каждое слово. Все говорит по делу, все чистая правда. – Пусть Бог хранит моего брата и вашего сына, – говорит Роза, прощаясь. – Если вдруг к вам придет Ицхако, скажите ему, пожалуйста: я прошу, умоляю его передать Эфраиму, что я хочу что-нибудь узнать о нем. Пусть покажется, пусть я увижу, что он жив-здоров. А если он не хочет приходить ко мне, пусть скажет, куда мне прийти, я приду в любое место в любое время. Прошу вас, сеньора Ланиадо, сделайте это для меня.

Роза решает сохранить эту встречу в тайне. Она никому не расскажет, что хочет связаться с Эфраимом. И уж конечно, не скажет Габриэлю, ведь она заранее знает, что он будет категорически против, и хотя он никогда ей ничего не запрещал, но встречаться с братом запретит наверняка. Она догадывается, что муж ей скажет: ты подвергаешь опасности себя и детей. Но с этого дня Роза начинает интересоваться новостями и просит Рахелику читать ей газеты. Из газет она узнает, что за голову Штерна назначена награда – тысяча лир и что его преследуют и разыскивают.

На исходе субботы, когда Габриэль с девочками после авдалы идут навестить Шмуэля и Мирьям, она остается дома, сославшись на то, что плохо себя чувствует, включает приемник «Зенит», стоящий на буфете, и ищет волну, на которой ведет передачи «Голос сражающегося Сиона». В ушах у нее раздается голос Штерна: «Достойный путь, который кончается поражением, – негодный путь. Негодный путь, который кончается победой, – в высшей степени достойный путь». Он прав, думает она, чтобы изгнать проклятых британцев из страны, приходится делать вещи, о которых в Торе не сказано. Но выбора нет. Интересно, что именно делает ее Эфраим. Если бы только она могла с ним встретиться! Она сказала бы ему, что гордится им, что одобряет его путь. Ведь это единственный путь, другого нет. Неважно, что говорит Габриэль, неважно, что говорят в «Хагане», что говорит большинство живущих в Палестине евреев; есть только один язык, на котором можно говорить с британцами, – сила! Только силой можно прогнать этих мерзавцев.

Год спустя, когда офицер полиции Томас Уилкин застрелил Авраама Штерна в квартире на улице Мизрахи в Тель-Авиве, Роза горько его оплакивала. Даже Габриэль, которому решительно не нравилась деятельность Штерна и его людей, был потрясен: вот так, хладнокровно, взять и выстрелить в голову человеку? А Роза стояла, вцепившись в спинку стула, чтобы не упасть. Она чувствовала себя так, словно потеряла близкого человека. Ведь, слушая Штерна по радио, она превратилась в его восторженную сторонницу.

Роза плакала и о его беременной вдове.

– Боже праведный, ей, бедняжке, придется рожать ребеночка одной!

И Габриэль, как ни странно, тоже выказывал сочувствие вдове Штерна и их будущему ребенку.

– Что бы он ни делал, он все-таки еврей, – говорил Габриэль. – Никакой англичанин не стоит и волоска с головы еврея.

И на том разговор заканчивался. Ну а Роза, сломленная гибелью Штерна, оплакивала его от всего сердца и находила утешение только в беседах с Сарой Ланиадо, своей новой подругой.

– Я должна увидеть Эфраима, – говорила Роза. – Я должна знать, все ли с ним в порядке, я не могу выдержать этих волнений, у меня болит сердце, когда я о нем думаю. Живет небось как собака, перебегает с места на место.

– Да, у них это так, – подтверждала Сара. – Живут в ямах, под землей, без света, чтоб их не обнаружили. Так что, Роза, позабудьте об этом; теперь, когда убили Штерна, они еще глубже уйдут в подполье, теперь и мой Ицхако ко мне не придет. Пасьенсия, Роза, пасьенсия, скоро эти британцы уйдут обратно в свою страну, и вы, даст бог, увидите Эфраима.

Учебный год окончился, наступили каникулы, любимое время девочек. Они прямо не могли дождаться той минуты, когда поедут на каникулы к тете Аллегре в Тель-Авив.

Перед поездкой Габриэль оставил лавку на попечение Мацлиаха, запаковав большой сверток со всякими вкусностями оттуда для тель-авивской родни. Возле главных ворот Охель-Моше их ждало такси, чтобы отвезти на вокзал на улице Дерех-Хеврон. Еще недавно, отправляясь в Тель-Авив, они шли пешком с чемоданами до центральной автобусной станции на улице Яффо, но теперь дела в лавке пошли в гору, нет нужды так экономить, и Габриэль решил побаловать семью комфортабельной поездкой и купил билеты на поезд в первый класс.