Королева красоты Иерусалима - [53]

Он уже представлял себе, как будет проводить время в Бейруте. Как наймет карету от вокзала прямиком в отель на берегу моря. Как его встретит портье у стойки: «Салям алейкум, господин Эрмоза, мы так рады снова видеть вас!» – и вручит ключ от его любимого номера – с балконом, выходящим на море. Как он откроет дверь номера, где прохладный ветер с моря раздувает тяжелые шторы, выйдет на балкон и будет дышать морским воздухом. Потом снимет элегантный костюм и наденет брюки из тонкого полотна и легкую хлопчатобумажную рубашку, а тяжелые ботинки сменит на удобные мокасины. Глотнув арака «Захлауи», который будет ждать его в прозрачном хрустальном графинчике на круглом столике в углу, он спустится в вестибюль, выйдет из отеля – в соломенной шляпе, легкий как перышко, вольный как птица, – и остановит такси, которое отвезет его прямо к Айше, в квартал Аль-Марпе в Бейрутском порту.

Айша… Габриэль не представлял, как бы он мог жить с Розой, если бы у него не было Айши. Мысли о ней, о том, что она будет с ним делать и что он будет делать с ней, когда они встретятся, заставили его «птенчика» зашевелиться, и он неловко заерзал на сиденье. Быстро достав из сумки газету, он принялся читать. Его внимание привлекла реклама «Форда»: «Самый знаменитый в мире автомобиль, славящийся качеством и экономичностью. Надежность, удобство, экономия и роскошь!» – и фотография машины. Что ж, пожалуй, пора уже побаловать себя личным автомобилем, осуществить давнишнюю мечту.

Он снова взглянул в окно. На окраине арабской деревни Баттир, невдалеке от железнодорожного полотна, пастух пас свое стадо. Вдоль железной дороги тянулась удивительно красивая миндальная роща, деревья стояли в полном цвету – Ту би-Шват миновал совсем недавно. В лавке было полно народу, все покупали к празднику сухофрукты, и у него было много работы. В это время года дела шли как нельзя лучше. Мешки с сухофруктами, миндалем и изюмом быстро пустели, их надо было наполнять новым товаром. Вернулись, к счастью, хорошие времена. Габриэлю удалось восстановить лавку, оказавшуюся на грани банкротства после его неудачной тель-авивской авантюры.

«В Америке, „золотой стране“, на иждивении служб социальной помощи находятся около двадцати миллионов человек, – читал он в газете. – Несмотря на усилия президента Рузвельта, вот уже шестую зиму с начала экономического кризиса миллионы людей нуждаются в реальной поддержке, в материальной помощи и пропитании, в противном случае они умрут от голода и холода».

Вот тебе и страна неограниченных возможностей, думал Габриэль, а люди тоже умирают с голоду. Кто знает, как там поживает любимый друг Моше, уже давно от него не было никаких вестей. Счастье, что у него самого хватило ума вернуться в Эрец-Исраэль. Но тут же мелькнула мысль: а счастье ли? Если бы он не вернулся, то не встретил бы Рухл, а не встретил бы Рухл – отец не умер бы, а если бы отец не умер, мать не женила бы его на Розе, и, может, сегодня он был бы женат на любимой женщине, на женщине, от которой не стал бы убегать каждые несколько месяцев, чтобы искать любви у другой…

Яффский порт кишел людьми. Габриэль любил атмосферу порта, его шум, его резкие запахи, от которых щекотало в носу, экзотическую одежду арабов, звучавшую повсюду разноязычную речь – арабский, английский, иврит… Большой пароход стоял на якоре на рейде. Лодочники-арабы, босые, в шароварах, плыли на тяжелых весельных лодках к пароходу, забирали там пассажиров, уставших после долгого и утомительного пути, и высаживали их почти у самого берега, а уж оттуда пассажиры со своим багажом должны были добираться самостоятельно, и они брели по воде. Полицейские-арабы тщетно пытались навести порядок в этой толчее и направляли пассажиров при помощи свистков и широких взмахов рук к портовым зданиям.

Габриэль смеялся. Пассажиры выглядели напуганными, их дорожные наряды совершенно промокли. Взгляд его задержался на пожилой женщине, боровшейся с волнами: одной рукой она держала зонтик, другой – большую коричневую сумку и при этом старалась не дать упасть с головы в воду широкополой шляпе.

Ах, Тель-Авив, Тель-Авив… Попадая в этот белый город, он всегда чувствовал себя туристом в родной стране. Это же Содом и Гоморра наших дней. В Тель-Авиве полсотни пивных, но ни одной для евреев – все для этих чертовых британцев. Пять человек оштрафованы за пьянство, прочел он в газете, и все пятеро – британцы. Евреи не умеют пить, это не в их натуре. Он вспомнил, как некий английский журналист с презрением описывал, как в тель-авивских пивных виски с содовой подают в винных бокалах. Нефть я бы подавал англичанам, подумал он зло, не виски с содовой, а нефть, и пусть хлещут ее стаканами. Сам он любит иногда выпить кружку пива в «Бармене» на Алленби, там всегда тесно и весело, и порой он разрешает себе больше одной кружки. Пьет и забывается.

Потолкавшись немного в порту Яффо, Габриэль стал искать такси, которое отвезет его туда, где он всегда останавливается: в отель «Эшбаль», что на набережной Герберта Самуэля, через три дома от его любимого кафе «Сан-Ремо». Цена, сто лир за ночь, себя более чем оправдывает.