Королева красоты Иерусалима - [131]

У школьной подруги Луны погибла вся семья: снаряд угодил прямиком в комнату, где сидели все семеро. В еврейском квартала Старого города люди оказались заперты и могли покидать его и возвращаться только на бронированных машинах. Частые обстрелы и осада превращали жизнь горожан в сущий кошмар. Добровольцы отрядов Народной гвардии, защищавшие Иерусалим, встречались на каждом шагу. Совсем юные, почти мальчики, и уже не годные по возрасту для фронта мужчины делали все, чтобы защитить жителей от обстрелов, которые уже стали обыденностью.

С восточной стороны доносились разрывы снарядов и выстрелы. И хоть Луну это пугало, но возбуждение от мысли о возвращении на работу пересилило страх. Она проходила мимо солдат, и они свистели ей вслед и кричали: «Эй, красотка! Куколка!» И она улыбалась им и была счастлива, как когда-то, до того как вышла замуж за Давида, до того как родилась Габриэла, до войны. Под взглядами прохожих и под выкрики солдат она стучала каблучками, встряхивала головой, отбрасывая рыжие кудри, оправляла на стройном теле костюм. И вот, когда Луна уже подходила к кинотеатру «Эден» и к перекрестку Яффо и Кинг-Джордж, разнесся пронзительный свист, и чудовищный грохот едва не разорвал ей барабанные перепонки. Она почувствовала, как могучая сила подхватила ее, словно гигантская волна, – и потеряла сознание.

Вой сирен скорой помощи наполнил улицу Агриппас. Обстрел был сильней обычного, снаряд разрушил дома не только здесь, но и в соседнем квартале. Клубы дыма заволокли улицу, машины скорой помощи летели на большой скорости из больницы «Бикур-Холим», отовсюду раздавались крики и вопли вперемешку со стонами раненых. В этой суматохе солдаты с трудом установили заграждение вокруг места, где разорвался снаряд, чтобы здесь не толпились люди, и стали эвакуировать раненых.

Рахелика была в магазинчике возле «Рахму», когда эхо взрыва достигло ее ушей. Она бросилась бежать.

– Подождите минуточку, – пыталась остановить ее хозяйка магазина, – нужно сначала понять, с какой стороны обстреливают.

Но Рахелика уже перебежала дорогу, едва не попав под копыта лошади, тащившей телегу, и со всех ног мчалась домой. Ее гнала неведомая сила, она словно чувствовала: случилось нечто ужасное. Только бы не Боазико, только бы не Габриэла!

Когда она, совершенно обессиленная, добежала до дома, у входа уже толпились люди. В панике она ворвалась внутрь и, увидев, что Боаз и Габриэла живы-здоровы, с облегчением перевела дух. Слава богу! Зря она испугалась…

– Что делают здесь все эти люди? – спросила она Розу.

– Услышали взрывы – и пришли сюда послушать радио, узнать, что случилось.

– А Луна?

– Она же пошла в «Закс и сын»; наверное, скоро придет, как только начнут пропускать, – ответила Роза и занялась своими делами.

Она не собиралась волноваться из-за Луны. В конце концов, у нее есть Габриэль, о котором нужно заботиться, на керосинке готовится авас кон ароз, ну а Луна наверняка скоро вернется.

– Нужно пойти ее поискать, – распорядился Габриэль.

– Пошли, Бекки, сбегаем в «Закс и сын», – позвала сестру Рахелика.

– Только осторожно! – умоляла Роза. – На улице очень опасно, идите только туда, куда солдаты разрешают. Не стройте из себя героинь!

Ох, лучше бы дочери остались дома и не выходили в такое опасное время… Но она понимала, что Габриэль не успокоится, пока не объявится Луна, живая и невредимая, так что оставалось только молиться, да еще терпеть недовольное лицо Габриэля, которому осточертел уже авас кон ароз. Но что можно сделать, скажите на милость, если ничего не купить, кроме риса и фасоли?

Сестры неслись по улице Агриппас, вопреки просьбе матери ускользая от солдат, которые не пропускали в район взрыва, выбирая кружные пути, переулками, между обломками рухнувших домов, стараясь не замечать пятен крови на мостовой. К магазину «Закс и сын» они прибежали уже почти не дыша – и обнаружили, что он наглухо заперт.

Словно охваченные амоком, они помчались вверх по Яффо, к «Бикур-Холим». Ворвавшись в больницу, сестры принялись искать Луну по всем отделениям, но ее нигде не было.

– Может, она уже дома? – с надеждой предположила Бекки.

– Будем искать дальше, – решила Рахелика.

Они перешли дорогу и побежали в «Хадассу». Там они ее и нашли.

– Ее ранило снарядом, – сказали им. – Ранило тяжело. Она сейчас в операционной, врачи пытаются спасти ей жизнь.

Сестры опустились на холодный каменный пол и, обнявшись, разрыдались.

– Я не должна была соглашаться, чтобы она выходила из дому в такое время, – плакала Рахелика. – Зачем я дала ей уйти просто так? Я же понимала, что «Закс и сын» закрыт, что никто не покупает одежду в такое время, что на улице смертельно опасно, – зачем я дала ей уйти!

– Папа тоже понимал, – возразила Бекки. – И Луна понимала, просто она уже задыхалась в дому. Ей нужно было почувствовать, что она тоже на что-то способна. Ты же видишь, она не очень-то привязана к ребенку, ей с ним тяжело. Я больше переживала за ребенка, чем за нее, но я видела, как ей тоскливо. Ей просто необходимо было выйти из дому.

– Поэтому я и уговаривала отца, чтобы он позволил ей выйти на работу, – сказала Рахелика. – Поэтому я и устроила целый спектакль перед мамой, доказывая, что Луна может спасти семью теми грошами, которые зарабатывает в магазине. Бедная Луника! Я уверена, она тоже в глубине души понимала, что ничего ей не светит, что магазин закрыт и Закс сидит дома, как все. – Что будет, если она умрет? – рыдала Бекки. – Габриэле только полгода, и уже сирота?