Королева Брунгильда - [126]

Чем постоянно использовать силу, Брунгильда, похоже, предпочла укрепить связи между Меровингами и Агилольфингами. В самом деле, она выдала свою младшую дочь Хлодосвинту за некоего Хродоальда, выходца из царствующего баварского рода^{686}. Дата этого события, к сожалению, неизвестна. В конце 580-х гг. юная принцесса обручалась сначала с королем лангобардов Аутари, потом с королем вестготов Реккаредом. Провал обоих планов, вероятно, вынудил мать срочно искать новую партию, ведь Анделотский договор не предусматривал, чтобы Хлодосвинта оставалась в пределах Regnum Francorum^{687}. Союзу с Агилольфингом слегка недоставало престижности, но он позволял с минимальными затратами обеспечить верность баваров. Кстати, Брунгильде не пришлось пожалеть о своем выборе, потому что Хродоальд остался ей верен, даже когда его верность подверглась испытанию[132].

Зато за рубежом меровингские армии не провели ни одной крупной операции. Возможно, в таковых не было необходимости. Чтобы снова взять под контроль периферийные области, достаточно было дать занятие их аристократам. К тому же лангобарды ежегодно платили дань, сумма которой составляла двенадцать тысяч золотых солидов^{688}. Это позволяло присваивать италийские богатства — вероятно, более эффективно, чем походы 580-х гг. Наконец, когда дани добивались дипломатическими методами, она поступала в казну, тогда как военная добыча оставалась в руках солдат. Таким образом, мир был вдвойне выгодным для дворца: он наполнял сундуки, при этом не давая магнатам обогащаться в ущерб казне. Впрочем, руководство лангобардскими делами Брунгильда доверила своему новому патрицию Прованса Динамию — человеку, известному государственным чутьем[133].

Законодательные дела

Вернуть государству всю полноту прерогатив, какой оно располагало в древности, — не об этом ли мечтали все варварские короли? Тогда они могли бы представить себя настоящими преемниками императоров и сбить спесь с Византии. А ведь главной компетенцией принцепса было издание законов. Самые амбициозные из меровингских королей хорошо это понимали: Хлотарь I, Хильдеберт I, Хильперик и Гунтрамн поочередно издавали королевские эдикты. Будь это правдой или неправдой, но даже рассказывали, что салический закон инициировал Хлодвиг[134]. На фоне успехов во внутренней и внешней политике Брунгильда сочла, что пора облагородить режим. На ее сына, весьма молчаливого Хильдеберта II, легла обязанность сформулировать положения права.

Масштаб законодательной деятельности 590-х гг. точно не известен. До нас дошел один-единственный текст — «Decretio Childeberti» («Постановление Хильдеберта»), датированный 29 февраля 595 г.^{689} На самом деле этот документ представляет собой отчет о трех судебных собраниях, состоявшихся в Андернахе в 593 г., в Маастрихте в 594 г. и в Кёльне в 595 г., в ходе которых якобы были приняты новые законы. Такая география собраний как будто показывает, что на первый план выступила австразииская составляющая королевства Хильдеберта II. Однако текст подписал референдарий Асклепиодот, то есть магнат из бывшей Бургундии. Видимо, двор следил, чтобы обе исторических составных части королевства участвовали в принятии решений на равных.

Впрочем, «Decretio Childeberti» — текст, любопытный во многих отношениях. В прологе законы, которые последуют далее, представлены как результат обсуждения с участием короля и его магнатов, проведенного в очень германском духе. Здесь иногда встречается юридический лексикон варваров. Но под этим напылением обнаруживается, что все положения текста вдохновлены принципами римского права — либо напрямую, либо через посредство формул канонического права. Кстати, Асклепиодот, составитель текста, был специалистом по ученому праву. В общей сложности «Decretio Childeberti» достаточно соответствует франкским политическим формам, чтобы удовлетворить самых ярых традиционалистов из числа лейдов, но все-таки это акт суверенного государства.

Были ли все свободные люди равны перед лицом этого государства, как в Древнем Риме? Возможно, нет. Действительно, «Decretio Childeberti» сохраняет принцип «персонального права», в отдельных статьях ставя «франков» и «римлян» в разное положение^{690}. Тем не менее возникает впечатление, что для законодателя эти категории начали терять отчетливость. Возможно, он даже пытался выйти за их пределы, потому что некоторые законы распространяются на всех подданных короля, невзирая на этнические (римляне, франки, аламанны…) или политические (австразийцы, бургундцы) различия последних. Возможно, государство Брунгильды не претендовало на создание единой юридической идентичности, но чувствовало себя достаточно сильным, чтобы ввести толику наднационального права.

Кроме того, это государство позиционировало себя как христианское. Поэтому большинство положений «Decretio» направлено на христианизацию обычаев. Самое примечательное предусматривает гражданские наказания для тех, кто пренебрегает обязательным воскресным отдыхом^{691}. Кроме того, Хильдеберт II согласился дать законное подтверждение — конечно, очень осторожное, — запретам на кровосмешение, которые были сделаны в постановлениях Второго Маконского собора 585 г.