Король-Уголь - [85]

17

Оглянувшись, Хал заметил несколько гостей молодого Харригана. Вот под зонтиком стоит Виви Кэсс, а рядом с ней Берт Аткинс; подальше — Боб Крестон с Дикки Эверсоном. Эти двое, в макинтошах и непромокаемых кепи, беседуют о чем-то с Картрайтом. Рослые, элегантные, они кажутся существами из другого мира среди низкорослых, вымазанных углем шахтеров.

Увидев Хала, они подошли к нему.

— Где вы достали этого малыша? — спросил Боб с улыбкой на розовом, свежевыбритом лице.

— Нашел, — ответил Хал и, слегка подбросив Джерри Маленького, спустил его на землю.

— Здорóво, малыш! — сказал Боб.

Джерри не замедлил с ответом.

— Мое почтение! — Маленький Джерри говорил как американец и мог держаться на равной ноге с любым светским человеком! — Мой папа спустился в этой клети, — сказал он, глядя снизу вверх на высокого незнакомца блестящими черными глазенками.

— Да ну? — отозвался Боб. — А ты почему не пошел?

— Мой папа спасет их! Папа [два слова в бумажной книге не разборчивы]!

— А как же твоего папу зовут?

— Джерри Большой.

— Ого! А кем ты будешь, когда вырастешь?

— Запальщиком.

— В этой шахте?

— Нет, дудки!

— Почему нет?

Джерри Маленький сказал с таинственным видом:

— Нельзя болтать обо всем, что знаешь…

Оба юноши расхохотались. «Отличный наглядный урок!» — мелькнуло у Хала.

— Может, ты собираешься вернуться к себе на родину? — осведомился Дикки Эверсон.

— Ну нет, — заявил Джерри. — Я американец!

— Когда-нибудь еще, чего доброго, станешь президентом!

— Так и папа говорит, — подтвердил малыш. — Только не президентом, а председателем союза шахтеров.

Гости снова рассмеялись. Но Роза встревожилась и что-то шепнула своему сынишке, дернув его за рукав. Разве можно говорить о таких вещах с таинственными незнакомцами, у которых вид настоящих богачей?

— Познакомьтесь, это мать Джерри Маленького, миссис Минетти, — торопливо вмешался Хал, чтобы успокоить ее.

— Очень приятно, миссис Минетти, — сказали молодые люди, снимая кепи и кланяясь с изысканной вежливостью. Оба они залюбовались Розой, когда она, краснея, здоровалась с ними. Она была очень смущена: до сих пор никогда перед ней не расшаркивались такие господа!

Но почему это они встретили Джо Смита точно старого знакомого и называют его каким-то другим именем? Черные итальянские глаза Розы вопрошающе посмотрели на Хала, и он почувствовал, что невольно краснеет под этим взглядом: оказывается, быть разоблаченным Северной Долиной почти так же неприятно, как быть разоблаченным родным Уэстерн-Сити!

Мужчины беседовали о спасательных работах, передавая рассказ Картрайта. В одном из главных штреков продолжается пожар, горят деревянные крепи, и огонь быстро распространяется по шахте из-за ветра, нагоняемого обратным вращением вентилятора. На этом участке шахты мало надежды на успех, но пожарники не отступят перед пламенем и дымом в выгоревших штреках. Хоть им известно, что до обвала здесь недолго, они делают свое дело, помня все время про людей, работавших здесь до взрыва!

— Бесстрашный народ, честное слово! — заметил Дикки.

Их обступила толпа женщин и детей, которых жажда новостей заставила преодолеть робость. Так в дни войны собираются женщины, прислушиваясь к гулу далеких орудий и дожидаясь прибытия раненых. Хал заметил, что Боб и Дикки поглядывают на лица женщин, окруживших их кольцом; надо полагать, они уже начинают чуточку разбираться в происходящем, а этого именно он и хотел.

— А как остальные? Придут они сюда? — спросил Хал.

— Не знаю, — ответил Боб. — Я думаю, они сейчас завтракают. И нам уже тоже пора.

— А вы разве не с нами? — спросил Дикки.

— Нет, спасибо, — ответил Хал. — Я обещал побыть здесь вот с этим малышом. — И он сжал руку Джерри Маленького. — Но вы скажите остальным, чтобы приходили. Им это будет интересно.

— Хорошо, — в один голос ответили оба приятеля и ушли.

18

Помедлив немного, чтобы компания в салон-вагоне успела кончить завтрак. Хал тоже направился туда и попросил проводника передать Перси Харригану, что пришел Хал Уорнер. Он надеялся уговорить Перси пройтись по поселку без специальных поводырей управляющего, но с огорчением узнал, что Перси и его друзья намерены через несколько часов покинуть Северную Долину.

— Но вы еще ничего здесь не видели! — запротестовал Хал.

— В шахту нас не пускают, — ответил Перси. — А что нам еще делать?

— Я хотел, чтобы вы потолковали с людьми и кое-что узнали о здешней жизни. Вам не следует упускать этот случай, Перси!

— Все это очень мило, Хал, но поймите сами, момент для знакомства весьма неподходящий. У меня в поезде куча гостей. Какое право я имею задерживать их?

— Но им тоже полезно кое-что узнать!

— Идет дождь! — последовал ответ Перси. — Наши дамы не пойдут стоять под дождем в толпе и смотреть, как из шахты выносят трупы!

Хал получил щелчок по носу. Да, он совсем одичал с тех пор, как поселился в Северной Долине; он утратил тонкость чувств и то интуитивное понимание психологии прекрасного пола, которое, несомненно, проявил бы всего лишь несколько месяцев назад! Хал очень взволнован катастрофой, он принимает ее так близко к сердцу и поэтому совершенно упустил из виду, что для дам из компании Перси Харригана видеть все это только мерзко и противно. К тому же, если дамы пройдут под дождем по грязным улицам поселка, то и дело останавливаясь и разглядывая всех, это может показаться скорее праздным любопытством, чем сочувствием! И для чего пугать дам этим страшным зрелищем, кстати, подвергая их опасности встреч с назойливыми репортерами?! Даже если бы они пожелали выразить свое сочувствие вдовам и сиротам, то те ведь в большинстве — приезжие, не понимающие по-английски; их может не столько утешить, сколько смутить вторжение людей из совершенно чуждого мира, да еще в часы такого горя!