Король шпионских войн. Виктор Луи — специальный агент Кремля - [99]

Тот же Горохов вспоминает, как однажды попал в больницу:

««Ты имеешь право требовать с меня, чтобы я о тебе заботился», — сказал мне Луи.

«Почему?»

«Потому что я знаю, как тебе трудно. Но знаешь, я не умею заботиться о тех, кто лежит в больнице. Но, например, знаю, что тебе нужен маленький телевизор».

И принёс телевизор, почти карманный, почти со спичечный коробок. И у меня был свой телек, предел мечтаний всех лежачих больных.

Однажды он пришёл и сказал:

«Я тебе привёз, что мог, теперь я тебе дам сертификаты серии «Д», пусть твоя родня идёт в «Берёзку» на Грузинской».

А на следующий день приехал его сын и привёз ещё массу всего, потому что Виктор как-то не понимал, что мне надо и сколько. И в этом была и «дружба», и какое-то «освобожусь от этого чувства, что я должен помочь». Он кидал в меня блоки американских сигарет, выспросил, могу ли я пить, и прислал ещё и спиртного. Отделавшись от меня, больше не приезжал: я обеспечен и со мной всё в порядке.

«Имеешь право требовать»… Это было трогательно».

У этой истории есть постскриптум: дарёные сертификаты Горохов так и не потратил, испугавшись, что его вычислят, и тогда… продал их назад Луи.

«Однажды мы с моим мужем Фёдором Фёдоровичем крепко сели в калошу, — вспоминает Римма Шахмагонова. — Я пришла и говорю: «Витька, спасай». Он без разговоров вытащил пачку денег и сказал: «Отдадите, когда сможете». Писателю Зиновию Юрьеву (настоящее имя — Зяма Гринман), мужу Елены Кореневской, Луи говорил: «Зиновий, я тебя очень люблю с одним большим «но»: ты ничего не просишь, а это подозрительно».

Когда в 70-х годах Госбезопасность «прищучила» Кореневскую и Юрьева, Виктор физически прятал их на своей даче, подражая «прятанью» Ростроповичем Солженицына. «Однажды он запер меня на чердаке и велел не появляться, — рассказывает Кореневская. — Я там сидела и писала, он публиковал это под чужой фамилией. И ещё вязала: я всегда обожала вязать. Позднее он мне передал шутку Андропова: «Виталий Евгеньевич, у вас что, любовницы вяжут?». Ведь на эту дачу, я уверена, приезжал лично Андропов».

Едва ли «лояльное крыло» КГБ не знало, что за партизанка у него там сидит.

«Дачные встречи» Луи с диссидентами стали своего рода конвейером, а сама дача — последним чистилищем перед выездом визитёра за рубеж. Все визиты укладывались в один шаблон: тайный поиск «проводника» к Луи — тайный, чуть ли не в маске, приезд — воздыхания в библиотеке — разговор о «моих делах» — выпивка — отъезд и молчок-молчок-молчок — эмиграция — мемуары о «последней попытке договориться с варварским режимом через посредника-прислужника КГБ».

«Прислужник» в отместку выпячивал своё барство, добавляя, без сомнения, свой актёрский гений. Всегда «как денди лондонский одетый», Луи мог встретить ходоков и в рваной куртке, и в старых брюках с отвисшими коленями. Римма Шахмагонова вспоминает, что, завидев его в таком одеянии, называла «беглым каторжником из банды Бена Джойса». Виктор молчал, но — она точно уверена — надувался.

«Я к нему приезжал, — вспоминает Сергей Хрущёв, — он ещё был в постели. При мне одевался, мы в это время говорили. А потом я понял: у него же в голове замкнуло, что он вроде меня приглашает, а сам, как Людовик, при мне одевается! Чтобы потом прихвастнуть, что вот, Хрущёв передо мной стоит, а я трусы надеваю! Никто не видел этого, но ему это было очень приятно».

А Юрий Шерлинг видел, как «барин» раздевался: «Приходил домой, молча снимал всю одежду, включая нижнее бельё, бросал в угол — прислуга уже подбирала, стирала, гладила. Надевал пижаму из тончайшей ткани за несколько сотен долларов или халат и так выходил к домашним». Добавим: та куча одежды в углу была как минимум из «Хэрродса»[82] и стоила не одну тысячу «тех» фунтов.

В середине 70-х визит в Баковку нанёс писатель-диссидент Анатолий Гладилин — посмотреть в библиотеке Луи на свою книгу «Прогноз на завтра», вышедшую в ФРГ, которую не видел. «После приветствий и каких-то общих слов Луи пригласил нас спуститься в библиотеку, — вспоминает Гладилин, — Подвальная комната, очень ухоженная… Я шарил глазами по полкам и тихо ахал: «Весь Самиздат! Весь «тамиздат»!.. Виктор спокойно снял с полки «Прогноз на завтра», протянул мне и сказал:

— Дадим автору время насладиться своей книгой!

Когда мы вышли в столовую, я увидел в окно, как во двор дачи въехала огромная красная машина, из которой выпрыгивали люди в касках. «Всё-таки явились арестовывать, — пронеслось в голове. — Но почему они в касках?» Потом сообразил — это пожарные. Виктор Луи лениво глянул в окно и разъяснил:

— Я вызвал пожарных, чтоб они залили во дворе каток моим детям».

Тот самый каток. Через несколько месяцев Гладилин покинул СССР.

Свой нонконформистский ужас перед «тайным бастионом госбезопасности» вспоминает писатель Давид Маркиш: «Приехал в Баковку под вечер: смотрю — «Волга» стоит с гэбэшным номером. Думаю: «Ну всё, не выйду никогда!» Поговорили с хозяином, а потом он предлагает: «Хочешь сакэ?» Мне очень хотелось — я про него в книжке читал. Думаю: «Сейчас выпью сакэ и тут же концы отдам». На всякий случай: «Нет, не хочу я». — «А может, кофе?» — «Ничего не надо». — «Виски?» — «Нет, не хочу, спасибо большое». «На всякий случай, — думаю, — на всякий случай…» А сам всё про эту «Волгу» чёрную думаю».