Король шпионских войн. Виктор Луи — специальный агент Кремля - [37]

Но его правда была — как бы точнее выразиться — избирательной, подвергнутой тщательной селекции, «дистиллированной». Он выдавал её не целиком: а если и целиком, то поворачивал к наблюдателю только те грани, которые сверкали ярче для советской пропаганды. И это был, бесспорно, талант.

Одну из первых крупных утечек, или, как сегодня сказали бы, «сливов», через Луи организовали как раз в 1961 году перед 31 октября. В тот день под занавес работы XXII съезда КПСС было тайно принято решение о выносе мумии Сталина из мавзолея и захоронении его на аллее у Кремлёвской стены.

Луи передал эту информацию на Запад незадолго до и сразу после: его сообщения о «студентах, требующих возродить ценности ленинизма и убрать тело Сталина из мавзолея, который только для Ленина» являлись пробными шарами. Собственно, о Западе Политбюро не очень беспокоилось — там одобрили бы любой способ ниспровержения диктатора. Куда более деликатной задачей было подготовить мировые коммунистические партии к решающему, символическому акту десталинизации. Так начал работать «запускатель пробных шаров», тестер общественного мнения «на вражеской территории». «Шар» запускался по «каналу» и обкатывался в иностранных газетах: если в целом реакция была приемлемой для Советов, переходили к действиям.

Говорят, что горче всех над могилой Сталина плакали специалисты по бальзамированию, которым было жалко закапывать в землю столь успешный проект, способный пролежать без ухода еще лет 150–200. Чем он сейчас и занимается.

Помимо информации «из застенок» (из-за Кремлёвской стены), Луи по кусочку скармливал своим питомцам якобы услышанные или случайно подслушанные где-то разговоры военных о возможном вторжении в Чехословакию, следователей — об истинных причинах гибели Гагарина, космонавтов — о трагедии спускаемого аппарата «Союз-11».

О космосе следует сказать отдельно: до определённого времени информация о запусках космических кораблей в СССР не раскрывалась, пока не станет ясно, что «полёт проходит нормально, самочувствие экипажа хорошее». Если что не так — советскому человеку, а тем более несоветскому это знать не полагалось. Меньше знаешь — крепче спишь. Космос должен был только радовать, вдохновлять, побуждать.

Для этого изобрели хитроумную систему: незадолго до запуска (за сколько точно дней — не было известно) на столе у главных редакторов ключевых советских изданий появлялся запечатанный конверт без марок, вскрывать который категорически воспрещалось: главред знал, что там, но не знал — кто. Хранить пакет предписывалось в сейфе, но как только поступала команда, его доставали и вскрывали. Там лежали фотографии «запущенных космонавтов» и короткие биографические справки. В случае провала запуска, за конвертом должен был приехать специальный человек — и его, конверта, как не бывало.

Начиная с 1964 года Луи тоже стал получать конверты. Его сила заключалась в том, что ему позволялось их не только вскрывать до запуска, но и показывать внутренности прикормленным западным собкорам. Так Виктор получил в руки ещё одну волшебную палочку для влияния и манипуляций. По убеждению аналитиков того времени, главным «космическим» контрагентом Луи был корреспондент агентства UPI в Москве Генри Шапиро, у которого чудесным образом всегда было больше эксклюзивного «рокота космодрома» на зависть конкурентам в Associated Press. Генри Шапиро, кстати, — герой одной из интерпретаций взрослой сказки про «два мира — два Шапиро».

Более того, упорно муссировались слухи о возможном назначении Виктора Луи главным представителем UPI в Москве, но американское начальство этого агентства на такое не пошло: «ху из мистер Луи» выяснить так и не удалось.

В конце марта 1968 года, предположительно через то же UPI, Луи передаёт на Запад информацию о том, что привело к крушению самолета Гагарина и Серёгина во Владимирской области. А летом 1971-го — о гибели экипажа «Союз-11». Спуск проходил вроде бы нормально, вертолёты нашли аппарат, поисковики открыли люк, увидели сидящих Волкова, Пацаева и Добровольского. Но — мёртвых…

«Эксклюзив» Луи в Evening News был как всегда даже не полуправдой, а недоправдой. «Советские ученые, — пишет Луи, — возлагают ответственность за аварию на самих космонавтов, которые не смогли «должным образом задраить люк спускаемого аппарата»». «Почему же утечка не была замечена? — задаёт вопрос Луи и сам на него отвечает, прибегая к понятным ему самому и западному читателю автомобильным аналогиям: — Люк «Союза» чем-то похож на дверцу машины. Когда он открыт, загорается лампочка на приборной панели. Но она не зажигается, когда люк задраен не до конца, словно плохо захлопнутая дверца машины». То есть, господа, советская техника всё равно the best, но вот за руль не так сели…

«С барского стола» иностранным собкорам Луи бросал не только крупные кости, но и мелкие объедки милицейских сводок и прочей забавной криминальной бытовухи. Например, однажды он поведал кому-то из журналистского корпуса триллер о том, как некто профессор Васильев, глава патентного отдела АН СССР, был обезглавлен за своим рабочим столом молодым изобретателем из Ленинграда, которому тот отказался выдать патент на изобретённый им нож для охоты в сибирской тайге.