Король шпионских войн. Виктор Луи — специальный агент Кремля - [34]

«У него были посудомоечные машины, когда их не было ни у кого, — говорит Суходрев. — Были микроволновые печи, хотя в СССР их запрещали, потому что считалось, что они испускают вредное излучение, которое нарушает какую-то там секретность. У него всё это было. Холодильник, который заготавливал лёд: сегодня, пожалуйста, иди, покупай. А тогда — нажимаешь на кнопку, а он сыпется! Это была научная фантастика».

В то время, когда в сотни тысяч советских квартир не были протянуты телефонные линии, а в новостройках москвичи ждали их по шесть лет, дача Луи была телефонизирована мгновенно. Если верить завсегдатаям, линий в итоге стало две: одна для семейного пользования, вторая — «выделенная линия» хозяина. Такое мог позволить себе только непотопляемый Генрих Боровик в московской квартире и значительно позже. Когда кто-то из гигантов мировой телефонии изготовил первый бытовой беспроводной аппарат, он тут же появился у Виктора: преданный страсти удивлять, он на тазах изумлённой публики прямо во время разговора брал «игрушку» в руки и, провожаемый широко распахнутыми глазами, шёл договаривать в сад.

Казалось, ни одна клетка его феерического мозга не расслаблялась ни на секунду.

В каждой своей поездке, в каждой новой стране он выискивал то, что на баковской даче заставило бы отвиснуть челюсти посетителей. Из Америки он привёз машину для попкорна за 2 800 долларов: вот бы Хрущёв порадовался!

Причём рассказывают, что к моменту покупки он уже здорово поиздержался, ему не хватило денег, и он пытался убедить продавщицу взять часть суммы в рублях. Из Италии он решил приволочь агрегат для приготовления эспрессо: но обычная «эспрессоварка» вызвала бы обычное удивление, а ему нужен был шок — и тогда он покупает ту, что готовит двенадцать чашек кофе за раз! Ещё где-то он заказал за бешеные деньги маленький горнолыжный подъёмник, который доставлял гостей дачи на вершину склона на его участке. Из Финляндии он выписал целиком сауну — ту самую.

И непрерывно повторял: «У меня есть всё».

Когда он узнал о том, что Андропов подарил Брежневу «антитабачный» портсигар, который, закрываясь, блокировался на шестьдесят минут и позволял владельцу курить лишь раз в час, то тут же заказал за границей дюжину таких устройств для подарков высокопоставленным друзьям. Он показывал свой уровень — уровень генсека.

Дача всё время усовершенствовалась: к примеру, на цокольном этаже в 80-х часть площади была отдана под бильярдную — ещё один вид буржуазного досуга. В начале тех же 80-х Луи просит вывести его на семью боевого маршала Василия Чуйкова: молва донесла до Виктора, что в квартире покойного военачальника висит фантастической красоты средневековый гобелен, высотой в пять метров. По данным Риммы Шахмагоновой, Луи предложил за него 25 тысяч долларов. Однако отношения с родственниками маршала не сложились ещё при его жизни, якобы после того, как Виктор задал ему вопрос: «Жалели ли Вы людей, которых в войну бросали на верную гибель?» Жена Чуйкова назвала Луи проходимцем. Вот и теперь ему гобелен не уступали, а он не желал повышать ставки. Позже он узнал, что гобелен ушёл за сто тысяч.

Здесь же, в «поместье», была у «барина», инвалида с поврежденной ногой, целая коллекция из тростей с разными причудливыми набалдашниками, включая золотые. Он называл их «неделька» — на каждый день недели, — но потом их стало больше семи, двенадцать штук. У иностранцев эти трости вызывали нездоровый интерес: сначала в шутку, а потом и всерьёз они подозревали, что в набалдашник встроены микрофон и передающее устройство. Однажды Луи не выдержал, свинтил его и протянул корреспонденту со словами: «Нет там ничего!»

Впрочем, о самой даче.

Тогда не было дизайнеров, компьютерного ЗD-моделирования и прочих потребительских извращений: Виктор, редко один и как правило с другом, садились в его машину и ехали на «охоту». Добычей становилось что-нибудь из «сносимого»: часть паркета в доме Луи была выковыряна для него рабочими, которые готовили к сносу старое здание, — естественно не бесплатно. Дорожка от ворот к дому вообще была вымощена — внимание! — дореволюционной брусчаткой со старой трамвайной линии: Виктор, когда ехал мимо на автомобиле, отфиксировал зрительно разбор ветки, подрулил, договорился и получил желаемое. Юрий Шерлинг, не раз участвовавший в таких рейдах, до сих пор вспоминает о них, закатывая глаза к потолку.

На радость супруге, трамвайный камень ложился в пушистую щетину газона, семена для которого привозились из Финляндии. Дженнифер, пропадавшей неделями в цветах, всё же помогал специально нанятый садовник.

Любая форма возмездных услуг, связанных с физическим трудом и оказываемых частным порядком, в Советском Союзе формально объявлялась эксплуатацией человека человеком и отметалась как «пережиток» — вплоть до того, что советским работникам в странах Азии запрещалось пользоваться классической рикшей. Однако по всей стране расцветал чёрный рынок именно человеческого трудового ресурса. Собственно «прислуга» была у немногих, но все знали, что «у кого-то она есть». Грешили на «многотомных поэтов», академиков, маршалов и партийных бонз, — но вот он, Виктор Луи, не входящий ни в одну из этих групп, и прислуга у него есть.