Король шпионских войн. Виктор Луи — специальный агент Кремля - [107]

Имела ли Боннэр право его нарушать? Думаю, да — это свобода её совести. Но стоило ли тогда надеяться, что Луи не будет играть с ней в бейсбол вместо шашек?

И он заявляет в западной прессе: «Она выехала за границу на лечение, но ходит к политикам, а не к врачам. Её политические акции провоцируют ситуацию. Она потеряла всякое чувство реальности».

В марте 86-го, в шестой серии, Андрей Дмитриевич один: жена за границей. Он на переговорном пункте говорит с ней по телефону, цитирует интервью Горбачёва в «Юманите» о себе самом: в монтаж как бы случайно попадает отрывок фразы: «Меня содержат в соответствии с законом», что можно принять за мнение самого академика.

Тут же в прессу утекают и детали схемы купли-продажи этих выпусков «Луи-ТВ». New York Times сообщает, что мартовскую серию американская телекомпания АВС приобрела за 25 тысяч долларов у немецкого Bild, причём последний устроил нечто вроде аукциона, на котором было предложено сразиться ABC, CBS и NBC. CBS проиграла и оскорбилась: «Луи — это парень, которому КГБ всё это передаёт». Победила АВС, корпоративная политика которой запрещает приобретать «любые незаконные, или неэтичные, или в любом смысле аморальные, или неподобающие элементы для какого-либо общества»…

Расчёт Виктора оправдался, кажется, в сотый раз — охочие до денег западные медиамагнаты на денёк забыли о принципах: АВС называет сделку «опасной, но стбящей». Бог их наказал конкуренцией: их свобода — наше оружие!

В седьмой, майской, серии к Сахарову на улице подходит корреспондент газеты «Горьковский рабочий», надо думать — корреспондент в погонах, который задаёт ему вопрос о последствиях Чернобыльской аварии, на который академик даёт успокоительный ответ: мол, опасения Запада напрасны (этим Луи убил сразу двух зайцев). Виктор его за это хвалит («Он отвечает спокойно и объективно как учёный и говорит, что можно есть яблоки и не волноваться»), однако заявляет западным газетам, что поведение жены повредило перспективам возвращения в Москву. Боннэр ехидно отвечает: «Странно, когда мужа держат в тюрьме за то, что у него плохая жена».

«В тюрьме»…

В восьмой серии Боннэр вернулась в Горький. Сериал продолжается. Супруги гуляют по улицам летнего города. Месть КГБ «плохой жене» за ««миротворческий» атлантический тур», «Менгеле» и другие радости жизни оказалась изощрённой — в эфир выдан фрагмент разговора супругов, записанный с помощью «прослушки» в квартире: Боннэр упрекает мужа за похвалу Горбачёву. Этот эпизод звёздных пиар-войн вышел в эфир 18 июня 1986 года— в СССР уже шла перестройка.

Луи снял бы ещё столько же серий, если б было надо, но 15 декабря 1986 года в горьковской квартире Сахаровых без всяких заявок установили телефон, а 16 декабря первый входящий по нему сделал Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв. Фразой: «Возвращайтесь и приступайте к своей патриотической деятельности» он прекратил эту «рабыню Изауру».

«Горьковские ленты», куда вошли фотографии, видеосъёмки и аудиозаписи прослушки, — то немногое из новейшей истории, что не натыкается на тупое равнодушие наших дней, а порождает споры до желчной пены у рта, раскалывает общество чудовищной пропастью на «тех, кто за кровавый режим» и «тех, кто за заговор врагов России». Как мне однажды сказал знакомый литератор: «Разве и то, и другое — не большевизм?».

Формула: «Жить самому и дать жить другим» подразумевала, что заработать должны были все, а во время съёмок, как писалось в титрах советских фильмов, «ни одно животное не погибло». Подобьём итог. В большом плюсе остался Bild, распродававший права на показ каждой серии в каждой стране. Неплохо, надо думать, заработал Луи, продемонстрировавший всему свету, что Сахаров — в золотой клетке: вырученная им сумма за одну серию, видимо, сопоставима с 25 тысячами долларов, и это надо умножить на восемь. Выиграло советское правительство, бескровно разрешившееся от тяжкого бремени. С облегчением вздохнула администрация Рейгана, которой не нужна была драка с горбачёвским правительством «гласности» из-за одного человека. Андрей Дмитриевич Сахаров, именем которого в Москве назовут проспект (отчего по-бычьи наливается кровь в глазах отдельных генералов нынешних спецслужб), не повторил судьбу, скажем, Константина Богатырёва[90] или Георгия Маркова[91] — из столкновения с тоталитаризмом он вышел победителем воли.

Кто проиграл? Вашингтонские и кремлёвские экстремисты, мечтатели ядерной войны? Непримиримая воительница Елена Георгиевна Боннэр?

«Витя, а зачем тебе это? Жадность фраера сгубила? — пытала Виктора Луи в середине 80-х Елена Кореневская. — Зачем ты вообще полез к Сахарову?» И он мне на это сказал: «Я хотел показать, что он жив. Лена, вы вспомните меня. Умрёт Андрей Дмитриевич — она ещё проживёт двадцать лет».

Завершая работу над фильмом «Луи-король», я подумал, что буду неправ, если не позвоню Елене Боннэр. Мне достали её бостонский телефон. Я долго собирался с мыслями, потом с остатками смелости, потом — ждать было уже нельзя: я снял трубку и набрал номер. Через секунды услышал примерно то, что и ожидал: слабеющий, но на всякий случай боеготовый голос.