Король шпионских войн. Виктор Луи — специальный агент Кремля - [108]

Будет несправедливо сказать, что Елена Георгиевна меня отшила — нет, она не грубила, не бросала трубку, не переходила на личности. Она сохраняла стойку жёсткого переговорщика, не дающего надежд на послабление. В терминах её нынешней родины, США, она — hardliner («сторонник жёсткой линии»). Первые десять минут она меня грозно уведомляла, что «горьковские ленты» принадлежат ей, а по наследству — дочери Татьяне Янкелевич, и любое их несанкционированное использование будет нещадно преследоваться ею через суд. И что если мы пожелаем эти ленты использовать, она лично будет давать разрешение по каждому фрагменту.

«Боже, какой суд? Какие разрешения? С каких пор история России монополизирована одним человеком?» — внутренне извергался я. Потом остыл: если ею, историей, хотят руководить один-два кремлёвских пиарщика, плохих ученика Виктора Луи, то почему это в порядке монополистической конкуренции не оспорить живущей в США вдове борца за свободу?

У меня до сих пор лежит конспект разговора с Еленой Г еоргиевной — лист формата А4, на котором записана только одна грамматически законченная фраза: «Янкелевич купил права на ленты у Bild, хотел засудить Луи, но настал Горбачёв». Очевидно, я хотел написать: «Мой зять, помощник моего покойного мужа Ефрем Янкелевич, купил права у газеты Bild на «горьковские ленты», собирался судиться с Виктором Луи, однако не смог этого сделать ввиду того, что ситуация в стране изменилась, и Андрей Дмитриевич стал заметной персоной в советской политике». Я подумал, что это главная фраза разговора, за который я Елене Георгиевне, несмотря ни на что, благодарен.

Через пару дней мы пришли в Музей А. Д. Сахарова за копией «горьковских лент». На нас долго и нервно смотрели, потом так же нервно предложили купить нужные фрагменты — официально, по установленным расценкам. Потом внезапно и без причины сорвались на крик и потребовали забрать материал и убраться подальше.

«А как же права?..» — попытались спросить мы, отступая.

«Какие права?! — прокричали нам вслед. — Нет никаких прав! Они, если хотите, принадлежат КГБ!!!»

КОРОЛЬ БЕЗ ИМПЕРИИ

Чем больше секретов человек унесёт в могилу, тем больше он преуспел в жизни.

Роберт Максвелл

Всё, о чём шла речь в предыдущих главах — самое запоминающееся, эпохальное, «верстовое». Словно красные флажки на глобусе в «конторе» Луи, расставленные им в новейшей истории страны маркеры-ориентиры.

Это не укладывается в мозгу, но почти за всеми значимыми событиями хрущёвско-брежневской (плюс постскриптум) эпохи различимым контуром стоит фигура Виктора Луи. Он одновременно был и «серым кардиналом», и «тайным каналом», и человеком-стендом советского режима. Один крупный медийный начальник с обширными лубянскими связями как-то сказал мне: «Виктор Луи был витриной строя. Он был нужен тем на Западе, кто имел деловые интересы в Советском Союзе: мол, смотрите, господа ястребы, есть в этой стране и нормальные люди!».

Помимо событий, сделавших историю, Луи сообщил миру о десятках менее судьбоносных, но не менее интригующих событий эпохи.

Осенью 1971-го из Лондона по подозрению в шпионаже выслано рекордное количество советских сотрудников, причём разом: 105 человек! Британские газеты назвали их «красной сотней». Вскоре Луи публикует заметку о том, что Москва непременно ответит высылкой на высылку, хотя поначалу заявляли обратное: но Луи снова не ошибся.

В феврале 1973-го Король Сенсаций передаёт будоражащее известие о том, что СССР могут посетить члены британской королевской семьи принц Филипп и молодая принцесса Анна. Собственно сенсацией было то, что нога Виндзоров принципиально не ступала в Советскую Россию после расстрела их родственника Николая Второго. Официальный повод — конные соревнования в Киеве. Информация была точной, королевские особы прилетели в сентябре. Поездка, впрочем, была не самой радужной: принцесса Анна сломала ключицу, но Луи тут был ни при чём.

В конце того же года он публикует, выражаясь на журналистском сленге, «фичерсную» заметку о московской субкультуре клееных настенных объявлений, которые из-за своих поперечных разрезов — чтобы было удобно срывать телефонные номера — получили название «лапша». Едва ли здесь стоит усматривать тайные сигналы Кремля: видимо, автору просто понравилась тема.

В 74-м Виктор Луи кратко сообщает о человеке, которого хорошо понимает: советский гражданин Чебанюк собирается на своей яхте обогнуть земной шар без единой визы.

В феврале 75-го он «выгораживает» Брежнева, который не появлялся на публике 51 день: в заметке о визите британского премьера Уилсона, Луи вскользь, как бы случайно, упоминает о том, что у генсека банальный грипп. А в декабре описывает лондонские злоключения армянского гастрольного танцовщика, которого якобы держала и била британская разведка, понуждая «выбрать свободу».

1976 год был особенно плодовитым. В январе Луи первым пересказывает западным читателям эпохальную статью в советской газете «Красная звезда», где британский премьер Маргарет Тэтчер была названа «железной леди». Это прозвище переведут на сотни языков, оно до сих пор употребляется репортёрами чаще, чем само имя баронессы. Придумал обзывательство не Луи, но он красиво продал его на Запад. Летом он сообщает о бешеном ажиотаже на билеты перед московским концертом британской рок-н-ролльной легенды Клиффа Ричарда. В сентябре — о предъявленных обвинениях двум молодым британцам, пойманным в Шереметьево с марихуаной на пути из Таиланда в Лондон.