Король Севера. Измена - [99]

Штаны на странном человеке были из кожи, но кожи тонкой, хорошо выделанной. Добротные сапоги, характерно для любителей верховой езды потертые с внутренней стороны, доходили до самых колен. Плащ человек снял, аккуратно сложив в стороне, но Фадрик решил, что незнакомец предпочитает волчий мех. По крайней мере, волчья шкура смотрелась бы на нем весьма органично.

–Интересно, благородный?

Фадрик едва не вздрогнул, поняв, что пойман за подглядыванием, но сдержался.

–С лордами не стоит так говорить. Они могут обидеться.

–А ты, значит, не обиделся? Или ты не лорд?

–Лорд. Но не из обидчивых.

К удивлению Фадрика, незнакомец рассмеялся. Смеясь, он задрал голову к верху, став похожим на огромного мрачного ворона, по какой-то нелепой ошибке оказавшегося в людской таверне.

Распахнулась дверь, в комнату проскользнула служанка, неся на подносе блюдо со свининой и бутыль вина. Испуганно взглянула на хохочущего мужчину. Фадрик успокаивающе махнул ей рукой, отсылая прочь.

–Значит, не из обидчивых, – отсмеявшись сказал странный человек. – И, видимо, не из шибко гордых, не то бы со мной ужинать не сел. Так?

Фадрик молча пожал плечами. Он просил отдельную комнату, чтобы побыть одному. Но, как ни странно, навязанный собеседник нисколечко не раздражал.

–Лорд, но не обидчивый и не гордый… не знал, что такие бывают.

–Бывают, – кивнул Фадрик. – Лорды всякие бывают. А вот ты – кто?

–Человек, – ответил собеседник.

–Все мы люди.., – начал Фадрик, но мужчина неожиданно прервал его:

–Я бы не торопился это утверждать.

Фадрик даже вздрогнул, такой неумолимой мрачной обреченностью повеяло от этих слов. Разом вспомнилась осень, грозящая дождем, ухабистая дорога в ночи, холодный туман, поднимающийся от земли, бурые тени, мелькающие в нем…

–Да, к сожалению, не все мы люди, – проговорил странный человек. – Как звать тебя, лорд?

–Фадрик Молдлейт,– ответил Фадрик. Перед глазами все еще стояли туманные земли Шейда.

–А я Даймен Драмл, и лучше звать Драмлом, чем Дайменом. Так привычней.

–Меня зови по имени. И никаких «милордов».

–Устал?

–Устал, – признался Фадрик. Ему не хотелось, чтобы этот человек, гораздо более опытный и суровый, чем он сам, раболепствовал.

Драмл пододвинул к центру стола початую бутылку вина, отправил в сторону Фадрика блюдо с колбасами. Молдлейт так же молча поставил в центр блюдо свинины, протянул собеседнику чистую тарелку. Некоторое время оба ели молча.

–Почему ты пришел сюда?

Фадрик долго размышлял, стоит ли задавать этот вопрос, не углядит ли в нем Драмл какой-либо обиды. Поэтому ожидал любого ответа, даже грубого, и был приятно удивлен, когда Драмл мечтательно улыбнулся:

–Я люблю «Лилию». Это странно, ведь в столице бываю редко, и тем не менее, это моя любимая таверна. Хозяин не помнит меня, да и как запомнить человека, появляющегося раз в три года? И тем не менее… я прихожу сюда и вижу, что ничего не меняется, что все еще в мире есть спокойные места, где отдыхают добрые люди.

–В последнее время тут стало даже слишком много добрых людей.

–Да, и я немного разочарован. Знаешь, простым людям трудно с благородными.

–«Лилия» популярна из-за Холдстейна. Когда он проиграет, она снова станет прежним тихим местом.

Драмл испытующе взглянул на Фадрика.

–Откуда такая уверенность? Не про «Лилию», а про то, что он проиграет?

Фадрик опешил.

–Ты считаешь иначе?

Драмл ответил вопросом на вопрос:

–А ты видел его?

И Фадрик вспомнил Моэраля.

Они были знакомы, но знакомы весьма поверхностно. Фадрик, с детства ощущавший себя неполноценным, старался не сходиться с людьми, а племянника короля не интересовал еще один Молдлейт. Тем более такой, с которым бессмысленными становились привычные развлечения юности. Моэраль сошелся бы с Линнфредом… но Линнфред (как позже выяснил Фадрик) опасался молодого Холдстейна из-за успехов на ристалище. Бедой брата Фадрика была боязнь оказаться хуже других.

Самому Фадрику Моэраль казался неплохим парнем: неглупым, благожелательным, ответственным. Но по мере взросления, а потом еще и после смерти отца, став лордом-наместником, Холдстейн изменился. Его характер, до этого достаточно легкий, стал жестче, юношеская веселость стала проявляться все реже, уступая место серьезности. Он стал… холодным, как север, которому принадлежал.

–Север странное место, – тихо сказал Драмл. – У людей оттуда стальное нутро. Сам знаешь, какой гибкой и острой бывает сталь. Я бы поостерегся на месте вашего короля.

–Линель и твой король тоже, – напомнил Фадрик, но Драмл покачал головой:

–У меня нет короля. Я служу кой-кому повыше.

Молдлейт с удивлением взглянул на собеседника. Так ответить мог слуга богов, но на него Драмл походил меньше всего.

–Чем же ты занимаешься? – спросил Фадрик.

Драмл помолчал, словно обдумывая ответ. Но вместо ответа в адрес лорда прозвучал вопрос:

–Что ты слышал о культистах?

И тут Фадрик ощутил в носу запах гари. Этот запах был столь силен, что лорд готов был вскочить и выбежать прочь из «Лилии», потому что этот запах не был запахом пригоревшего мяса, это запах сгоревших заживо людей. И хлопья сажи, когда-то бывшей живым телом, вновь опускались на одежду…

–О, ты, я вижу, кой-что знаешь не понаслышке, – с уважением потянул Драмл. – Видел казнь?