Король Севера. Измена - [41]

Погруженная в невеселые мысли, Рейна не услышала, как он приблизился.

–Рей… Завтра будет поздно… Я хочу поговорить с тобой сейчас.

На этот раз она не ушла. Ее душевных сил уже хватало на несколько фраз.

–Я тебя слушаю.

–Прости… Я знаю, слишком поздно… Но я люблю тебя. И я не отпущу тебя, Рейна… Помнишь, когда-то давно, я сказал, что ты – моя. Для меня ничего не изменилось.

–Зачем ты говоришь все это? – Рейна развернулась и вгляделась в осунувшееся, но столь любимое лицо.

–Мне нужно, чтобы ты понимала: мне нужна только ты…

–Леди Артейн! – раздался вопль Кадмэ. – Я просила вас, кажется…

Моэраль резко обернулся, и леди Холдстейн остановилась, пораженная ненавистью в глазах сына. Ненавистью, которую увидела впервые.

–Леди отвлеклась по моему желанию, матушка, – от голоса Моэраля в воздухе повисли крупицы льда. – Ваше возмущение мне непонятно.

Кадмэ молчала. Взгляды бросивших работу слуг устремлялись на нее, заставляя лицо леди Холдстейн пылать от унижения.

–Прошу прощения, миледи, – Рейна склонила голову, пряди выпавших из прически волос упали ей на лоб. – Извините меня… Ваше величество.

Она обошла Моэраля, обогнула пышущую жаром Кадмэ и, ускоряя шаг чуть не до бега, поспешила прочь. Остановить ее никто не пытался.

Линель

Он очнулся внезапно. Так просыпаешься, когда кто-нибудь, озорничая, хлопнет над ухом в ладоши.

Линель разлепил веки, но сначала ничего не увидел – глаза застилала пелена. «Я ослеп!» – в панике подумал король, и в этот момент зрение стало возвращаться. Первое, что увидел проезревший Сильвбрен – серые камни и корни деревьев.

«Я в могиле!» – в панике решил Линель.

На память невольно пришел страшный рассказ, прочитанный в глубоком детстве. В нем шла речь о женщине, погребенной заживо. Бедняжка до костей стерла пальцы, стараясь процарапать крышку гроба и выбраться наружу….

      Линель глухо застонал от ужаса и принялся ворочаться, силясь хотя бы сесть.

–Лежи спокойно!

Линель затих. Голос принадлежал женщине. Значит, он не погребен?

–Где я? – хрипло и слабо проговорил он.

–Заткнись.

Так с Линелем никто никогда не разговаривал. Кроме отца, разумеется. Но Таер был мертв.

Король попытался оглядеться. Справа от него горел костер – оттуда шло хорошо ощутимое тепло. Линель попытался повернуть голову, но осторожное движение отозвалось такой болью в ключице, что он мигом отказался от этой затеи. Скосив глаза себе на грудь, он увидел, что одежда исчезла. Вместо нее грудь и правое плечо перепоясывали широкие бинты. Ниже пояса его прикрывало одеяло из грубой шерсти.

–Налюбовался? – в голосе говорившей звучала насмешка.

–Это сделала ты? Ты вынула стрелу и спасла меня? – Линелю было сложно даже шептать, но молчать было еще хуже.

Женщина не ответила. Линель услышал ее шаги. Она склонилась над ним, и он наконец увидел ее лицо.

Она была молода, может, девятнадцать, может, двадцать лет. Света было недостаточно, чтобы нормально рассмотреть ее, но достаточно, чтобы понять – волосы у нее светло-рыжие, фигура худощавая.

–Ты богатый лорд? – ее вопрос прозвучал резко, словно она говорила с человеком, неприятным ей, с которым при других обстоятельствах не стала бы говорить.

Линель понял: она не поверит, если он скажет, что он – сам король. Поэтому ответил:

–Да.

–Не думай, что я спасла тебя из милосердия. Я не защитница сирых и убогих. Кто-то хотел тебя убить?

–Да…

–Если от тебя не будет толку, я закончу начатое.

Линель вздрогнул.

–Зачем спасать меня, если все равно убьешь?

–Я еще не спасла тебя. Просто вытащила из оврага и перевязала. Тебе нужно лечение, а тут все не так быстро. Ты готов за него заплатить?

–Сколько ты хочешь? – мужчина успокоился. Похоже, он имел дело с вымогательницей. С такой не сложно будет поладить.

–А сколько ты готов дать? – она склонилась ниже, и Линель увидел блеск ее глаз. Они у нее были зеленые.

–На сколько хватит твоего воображения?

Она задумалась. Потом, видимо, устав стоять, села рядом с Линелем. Он скосил глаза и увидел ее профиль. Спасительница короля была обладательницей совсем не аристократического, немного вздернутого носа и припухлых губ.

–Я хочу триста золотых.

–Идет.

–Так легко соглашаешься? Хочешь меня обмануть? – женщина разозленной кошкой зыкнула на Линеля.

–Нет. Подумай сама, зачем? У меня богатая родня, они дадут тебе эту сумму.

–Хорошо. Я вылечу тебя, а взамен ты заплатишь мне четыреста золотых.

–Четыреста? – несмотря на плохое самочувствие, Линель усмехнулся. – Только что было триста.

–Ты сказал, у тебя богатая родня.

–Да, но четыреста – это предел. Ты понимаешь, что это…эээ… целое состояние?

–А твоя жизнь? – женщина так близко наклонилась к Линелю, что он ощутил ее дыхание на щеке. – Разве она не стоит дороже?

Линель не ответил. Около минуты назад он почувствовал сильное головокружение, которое теперь стало невыносимым.

–Переутомился, – констатировала женщина. – Спи. У нас еще будет случай продолжить разговор.

Когда он очнулся во второй раз, над его головой были все те же камни и корни. Болела голова. Пульсирующая боль засела в груди и в бедре. И все же ему было лучше. Гораздо лучше.

–Я хочу, чтобы ты поел, – уже знакомая женщина подошла к Линелю и села возле него. В руках она держала миску, исходящую паром. – Если не будешь есть, ослабеешь, и лечение сильно затянется.