Король серых - [54]
— Для этого и нужно Аросу и ворону мое послушание?
— Арос так не действует.
— Нет?
— Нет. — Но сейчас она не была так твердо убеждена, как, может быть, была раньше. — Но ворон может. Чего еще он мог бы хотеть?
Поезд издал гудок, лязгнул, тронулся с места и потащился прочь из логова, которое делил с такими же левиафанами. Джеремия повернулся к окну и устремил взор в бесконечную изумрудную ночь. Несмотря на то нервное, возбужденное состояние, в котором Тодтманн пребывал последнее время, рассуждал он как никогда здраво. Никогда прежде не чувствовал он такого прилива живой энергии, и ему хотелось, чтобы это чувство сохранилось… но только в реальном мире.
— Ты ведь веришь, что я могу помочь тебе стать настоящей?
Каллистра молчала. Джеремия повернулся к ней. Она смотрела на призрачные тени, которые осмелились последовать за ними и теперь сновали по вагону. Одна из них рискнула приблизиться к ним, но стоило Каллистре остановить на ней пристальный взгляд, поспешно ретировалась.
— Именно это мне когда-то обещал Арос. Так он привлек меня к своему делу. — Каллистра закусила нижнюю губу — совсем как живой человек. — Но постепенно я поняла, что хочу чего-то большего.
— Потому что я… потому что я живой человек?
— Я знала много живых людей, Джеремия. Мне нравится то, что я нашла в тебе. Повторяю, я убеждена, что Томас выбрал куда лучше, чем сам думал.
Каллистра наклонилась и поцеловала его. Неожиданно для самого себя Джеремия ответил на этот поцелуй.
— В твоих глазах я реальна? — уже не в первый раз спросила Каллистра.
— Да, — как никогда прежде, уверенно ответил он.
Каллистра расцвела.
— Благодарю тебя. — Она нежно провела ладонью по его щеке. — Думаю, тебе надо отдохнуть.
Джеремия хотел было возразить, что ничуть не устал, как вдруг его потянуло в сон; он не мог сдержать зевоты. Джеремия пытался бороться с Морфеем, но тщетно — не прошло и минуты, как он откинулся на спинку сиденья и уснул.
Каллистра смотрела на его лицо и думала о том, что Арос солгал, когда говорил, что близость к новому королю даст ей шанс стать ему подобной. Теперь ей было известно больше о планах Ароса, и того, что она знала, было достаточно, чтобы убедить ее, — это обещание было столь же призрачно, как и… как и ее мир. Все, что она могла теперь, — это помочь Джеремии осуществить его заветное желание — вернуться к прежней жизни, из которой его так бесцеремонно вырвали. Пусть Арос с вороном сами сражаются за власть над тенями. Джеремия — со всеми его слабостями — заслуживал лучшей участи.
Каллистра поцеловала его и невольно улыбнулась, увидев, как дрогнули его губы. Он подвел ее так близко к жизни, как ни один другой человеческий якорь. Его вера в нее дала ей устойчивость, которая должна была пережить следующего избранника и даже еще одного. Это было все, о чем она могла просить.
Впрочем, возможно, не совсем все, но по крайней мере она сможет следить за ним, вспоминать о нем. Этого у нее не отнять.
Обольстительная чародейка выпрямилась и еще раз отогнала взглядом тени, которые видели в ее глубокой увлеченности человеческим якорем возможность самим подобраться ближе. Убедившись, что тени держатся на почтительном расстоянии, Каллистра стала смотреть в окна, то в правое, то в левое. Она хотела быть готовой ко всему — на всякий случай. До ближайшей остановки оставалось еще несколько минут, но Каллистра не хотела рисковать.
Никогда не знаешь, где подстерегает тебя ворон.
— Они заявили, что это невозможно, друзья мои! — крикнул Арос, обращаясь к пустому клубу. Он вызвал воспоминание о пыльном бокале, потом заменил его на воспоминание о бокале с самым изысканным виски, которое тот видел за свое существование. Тощая тень с неизменной сигаретой в руке перегнулась через стойку бара. — Но они не приняли в расчет Ароса Агвилану!
Он залпом проглотил лишенное вкуса воспоминание и отбросил бокал. Тот растворился в воздухе, не успев коснуться пола.
Шум крыльев прервал его грезы. Долговязый Арос воззрился в подступавшую тьму, затем склонил голову и мрачно изрек:
— Мой друг, кто не успел — тот опоздал.
— Лучше поздно, чем никогда.
От мрака отвалился кусок и обернулся вороном. Зловещая птица опустилась на спинку пыльного и вполне настоящего кресла напротив своего противника.
— Так ты по-прежнему хочешь добиться своего? Может, наконец смиришься?
— Не зная броду, не суйся в воду, — язвительно прокаркал ворон. — Королей по коронации считают!
В руке Ароса Агвиланы появилась трость с набалдашником в виде волчьей головы. Он ткнул ею в сторону черной птицы; голова грозно рыкнула и лязгнула зубами, но крылатый Серый ее даже не заметил.
— Ты жалок, мой эбеновый друг! Живешь так долго, а все еще разговариваешь, как ничтожная тень. Неудивительно, что ты терпишь провал за провалом.
— Если не получается с первого раза, пробуй еще и еще, пугало. Терпенье и труд все перетрут! — Ворон угрожающе захлопал крыльями и рассмеялся, увидев, как Арос вздрогнул от неожиданности. — Я верно говорю, пугало. Говорящий скворец — это ты! Мы Серые — отбрось людскую маску!
— Мы часть их!
— Хотел бы я оттяпать ту руку, что нас лепит.
Арос оперся на трость:
Страшный вой прокатился по перевалу.Огромная тварь с восьмью лапами, похожая на волка, свалилась рядом с ним.Не будь он чародеем, то его сразу бы сожрал зверь с четырьмя ярко-зелеными глазами и острыми, как нож, когтями. Безобразное существо, смахивающее на волка, отбросило его, но Ронин, наложивший чары на свою одежду, чтобы защититься от непогоды, оказался твердым орешком. Коготь зацепил плащ, чтобы порвать его, но сам обломился.Серая шерсть встала дыбом, тварь взвыла. Когда-то Ронин сделал открытие — заклинание, не раз спасшее ему жизнь.Изумрудные глаза ослепила какофония света.
Ричард Кнаак — достойный ученик «профессора Толкина». Человек, который сумел воспринять принципы толкиновской школы фэнтези практически дословно — и создать на их основе свой собственный, личный мир.Мир, в котором маг Кейб Бедлам и его супруга Гвендолин снова и снова оказываются втянутыми в войны «меча и магии»…Мир, в котором в полные покоя, солнцем залитые волшебные земли вторгаются безжалостные волки — рейдеры, не знающие пощады и владеющие ужасными колдовскими секретами…Мир, в котором отважный Уэллен Бедлам отправляется во главе горстки смельчаков на дальний, легендарный континент, где, как гласит сказание, правит сильнейший из живущих ныне драконов — Пурпурный…Где-то в стране Пурпурного Дракона таится, сказано, Книга драконов — ключ к тайнам великой волшебной Силы.
Затерянный во Времени и Пространстве волшебный мир Кринн…Много веков назад Боги отвернулись от людей и на земле воцарился хаос. Никто уже не верил в то, что Боги существовали и только некоторые продолжали искать подтверждения, что Боги существуют и они вернутся. Злая сила, во главе с темной королевой Такхизис, с и только вера в Богов может спасти людей от темных сил…Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.
Эра драконов завершилась. Древних стражей Азерота, пытающихся найти свое новое предназначение, терзают сомнения. Но труднее всех приходится Калесгосу – младшему из бывших Аспектов драконов. Разве могут он и ему подобные, потеряв свое могущество, еще хоть чем-то помочь этому миру? Ответ таится в далеком прошлом, во времени, когда небесами правили свирепые создания, называвшиеся протодраконами. Обнаружив в сердце Нордскола таинственный артефакт, Калесгос увидит происходившие в ту жестокую эпоху удивительные события из жизни первых Аспектов: Алекстразы, Изеры, Малигоса, Нелтариона и Ноздорму. Еще в своем примитивном первоначальном облике будущие защитники Азерота должны были объединиться против Галакронда – кровожадного существа, которое поставило под угрозу само существование их вида.
От начала времен небесное ангельское воинство и орды демонов из глубин Преисподней ведут нескончаемое сражение за будущее всего сущего. Ныне это сражение развернулось и в Санктуарии – мире людей. Преисполненные решимости склонить человечество на свою сторону, силы добра и зла ведут тайную войну за души смертных. Это история Войны Греха – конфликта, который навсегда изменит судьбу рода людского. За три тысячи лет до того, как Тристрам окутала тьма, Ульдиссиан, сын Диомеда, был простым крестьянином из деревушки Серам.
Есть на американском юге страшное поверье — о креольских черных колдунах, что с незапамятных времен научились обращать свою боль в проклятие и смерть других людей. И еще есть поверье, не менее страшное, — о Руке Славы, отрубленной руке чернокнижника, чтоприносит силу тому, кто владеет ею по праву, и гибель — тому, кто завладеет ею случайно.Кто нынче поверит в легенды Старого Юга? А поверить пришлось, ибо несутся по шоссе шоферы — дальнобойщики, проклятые, обреченные на вечную гонку, гибнущие ужасной смертью, стоит остановиться лишь на мгновение.
В мирном университетском городке поселилось Зло, и каждодневной нормой стали садистские оргии, жестокие убийства и Черные Мессы. Но и это еще не все - чем необратимее смыкается вокруг университета сеть кровавого кошмара, тем тоньше становится грань, отделяющая реальный мир от ирреального. И тогда открываются Врата Ада, и из предвечной Тьмы выходят в общежития, аудитории и библиотеки порождения ужаса, неся гибель всему живому...
Они – незаметные. Они безлики. Они – словно бы невидимы, и никому нет дела, живы они или нет. Они привыкли. Они – терпели.Но однажды терпение лопнуло. И тогда они поняли: хочешь, чтобы тебя заметили, – убей. И они начали убивать...И полилась кровь.И незаметные обрушили на города кошмар такого смертоносного ада, что невозможно даже вообразить. И беспомощные жертвы замечали своих убийц – последнее, что они вообще замечали в жизни...
Она — убийца, она — жертва, она — та, которая не боится уже ничего, потому что все самое страшное, что могло случиться, случилось.У нее отняли ее мир, ее лицо, все, во что она верила в этой жизни. По ночам к ней приходят призраки убитых друзей, чтобы снова и снова учить ее ненавидеть.И однажды она снова взяла в руки оружие, чтобы по трупам проложить себе дорогу в неизвестность.Тем, кто гонится за ней, легко обнаружить ее след, потому что след этот — кровавый…