Король-предатель. Скандальное изгнание герцога и герцогини Виндзорских - [99]

Ответ сэра Александра Кадогана, хотя и расплывчатый, показателен. «Этот абзац, безусловно, допускает самые черные толкования. Но было бы трудно добиться обвинительного приговора по этому делу»[880].

Дэвид Экклз, которому было приказано присматривать за герцогом в июле 1940 года, позже признал, что немцы «пытались заставить его согласиться сыграть на руку мирной конференции, на которой немцы увидели бы, что он получил трон»[881].

Дела стали настолько серьезными, что МИ-5 даже завела досье на эту пару, что было беспрецедентным событием для члена королевской семьи[882].

Все, от Черчилля и королевской семьи до разведывательных служб, считали герцога скорее предателем, чем дураком, отсюда и отчаянные попытки скрыть, отсрочить и свести к минимуму публикацию захваченных немецких сообщений.

И, конечно же, не все захваченные документы были обнародованы. Джон Уилер-Беннетт понимал, что целостность серии «Немецкие документы» зависит от публикации материалов Виндзора, но он откровенно написал: «Мы должным образом включили основную часть их содержания в серию D, том X (курсив автора)»[883]. Майкл Блох в «Операции Вилли» указывает, что 28 телеграмм, касающихся Виндзоров, так и не были опубликованы[884].

Дональд Кэмерон Уотт, впоследствии профессор международной истории Лондонского университета, был первым британским историком, посетившим Виндзорскую секцию, когда в Уэддесдон-холл прибыло около 400 тонн документов. «Там было все, за одним исключением. Не было никаких записей о встрече в Берхтесгадене»[885]. Возникает вопрос: почему бы и нет?

Кеннет Роуз записал в своем дневнике в 1979 году, после встречи с вдовой Энтони Идена и племянницей Черчилля: «Кларисса Эйвон сказала мне, что она всегда ненавидела Виндзоров и считала «грешным» со стороны Уинстона уничтожить доказательства очевидной готовности герцога стать немецкой марионеткой в 1940 году»[886].

Действительно, Черчилль, который так много сделал для поддержки короля во время кризиса с отречением, отказался в сентябре 1958 года отправиться в круиз на яхте Аристотеля Онассиса «Кристина», потому что были приглашены герцог и герцогиня Виндзорские, и «с 1940 года он никогда не испытывал того же к герцогу и думал, что с его стороны было бы неправильно слишком тесно общаться с ним»[887].

Герцог, возможно, заявил в 1966 году:

«Теперь я признаю, что, как и слишком многие другие благонамеренные люди, я позволил своему восхищению хорошей стороной немецкого характера затмить то, что с ним делали плохие. Я думал, что… ближайшей задачей… моего поколения… было предотвратить еще один конфликт между Германией и Западом, который мог бы разрушить нашу цивилизацию… Я думал, что остальные из нас могли бы сидеть сложа руки, пока нацисты и красные боролись с этим»[888].

Но есть много свидетельств того, что его взгляды на нацистов не изменились после войны и что его выбор близких друзей, таких как Роберт Янг и Освальд Мосли, был неудачным.

«Мои родители были в ужасе от их застольной беседы, в которой они совершенно ясно дали понять, что мир стал бы лучше, если бы евреи были уничтожены», – вспоминала падчерица Кливленда Эмори, доктор Гея Лейнхардт[889]. Однажды герцог взял руки гостьи в свои и «сомкнув ее пальцы вместе, накрыл их ладонями. Герцог продолжил: «Вы просто не понимаете. Евреи держали Германию в своих щупальцах. Все, что Гитлер пытался сделать, это освободить щупальца». С этими словами он отпустил руки леди»[890].

Патрик Кинросс был шокирован, когда герцог заявил: «Я никогда не думал… что Гитлер был таким плохим парнем»[891]. Рой Стронг пишет в своих дневниках об игре в канасту с герцогом: «восхвалял Гитлера. Это подтвердило все, чего мы боялись»[892].

Не может быть никаких сомнений в том, что, если бы герцог Виндзорский не отрекся от престола, он попытался бы использовать свое влияние, чтобы добиться мира с Гитлером в 1940 году. Без поддержки короля после Дюнкерка даже Черчилль, возможно, не смог бы противостоять давлению со стороны лорда Галифакса и других, чтобы вести переговоры с немцами. Если бы это было так, история мира была бы совсем другой.

Остаются другие вопросы «что, если». Что, если бы принц Уэльский никогда не встретил миссис Симпсон на той домашней вечеринке в выходные дни в январе 1931 года? Насколько она поощряла его прогерманские и антисемитские убеждения? Если бы она не была рядом, хватило бы у него смелости или сил пойти таким предательским путем?

Отречение от престола остается одним из самых травмирующих эпизодов в истории королевской семьи, и напряженность между общественными обязательствами и личными желаниями продолжает оставаться важной темой в истории королевской семьи. Стране повезло, что во время кризиса, вызванного Эдуардом VIII, вызов приняли Георг VI и его дочь Елизавета.

Отказ Эдуарда исполнять свои обязанности короля так, как ему хотелось бы, по иронии судьбы стал причиной создания современной британской королевской семьи. Если отречение Эдуарда от престола угрожало разрушением монархии, его брат и племянница спасли ее.

Благодарности

Я благодарен следующим лицам за их помощь в исследовании книги: