Король отверженных - [155]

– Конечно. Есть миссия, которая принимает раненых ходов. Ею руководят придворные дамы, которые, по общему признанию, больше любят переодеваться медсестрами, чем выполнять свою работу, но они предоставят ему постель и еду, пока он не поправится, – сказала Хейст. Блюстительница ухмыльнулась, но потом удивленно покачала головой. Казалось, она на мгновение задумалась, прежде чем высказать свое мнение. – Знаешь, я не могу сказать, сошла ли ты с ума или просто обременена чрезмерной совестью. Я уверена, что половина жителей Пелфии не сделала бы того, что сделала ты, спасая собственного ребенка, не говоря уже про хода. Я считала, у Сфинкса другие приоритеты.

– Если я когда-нибудь дойду до того, что смогу спокойно смотреть, как ребенок падает и разбивается, то вряд ли смогу претендовать на какие-то приоритеты.

– Освежающая перспектива. – Взгляд Хейст скользил над головой Эдит, по корпусу «Авангарда», яркому, как ртуть, и дальше вверх, к огромной оболочке и зеленой эмблеме Зодчего на ней. – Ну и зрелище! Кажется, что это существо другого вида, как кондор среди голубей. Я бы с удовольствием посмотрела, какой он внутри. Как насчет экскурсии?

Эдит поджала губы. Как бы ей ни нравилась Джорджина, она не была готова пригласить блюстительницу на борт. Только не сейчас. Это выглядело глупой отговоркой, учитывая, что Эдит позволила Хейст снять свою руку. И возможно, Хейст на самом деле не присягнула на верность уделу, ставшему для нее домом. Она определенно не проявляла особого интереса ко многим делам местных. Но разоблачение безлюдных палуб казалось ненужной проверкой лояльности Золотых Часов, и на самом деле от этого не было никакой пользы, кроме удовлетворения ее любопытства.

– Сейчас не самое подходящее время, – сказала Эдит со всей дипломатичностью.

Джорджина улыбнулась – быть может, чтобы скрыть разочарование.

– В другой раз.

– Да, возмо… – Эту мысль внезапно омрачило возникновение трех черных шаров над горизонтом порта.

Появления массивных аэростатов было достаточно, чтобы направление ветра изменилось. Шинель Эдит трепетала, волосы развевались, пока она смотрела на поднимающийся «Арарат». Несмотря на изменившиеся обстоятельства, от внезапного возвращения летающей крепости ее охватил ужас.

Она привыкла смотреть на колосса в подзорную трубу, что делало этот ужас вполне терпимым. Но висящий в сотне ярдов «Арарат» подавлял. Она видела слишком многие из семидесяти восьми пушек, видела железные полосы подъемного моста, достаточно тяжелые, чтобы раздавить человека. Корпус корабля блестел, как мокрые чернила, покрытые свежим слоем смолы. Команда «Арарата» бросила с крепостной стены швартовы грузчикам, и те начали подтягивать черный военный корабль к причалу.

– Наконец-то вернулся в родное гнездо, – заметила Джорджина Хейст.

– Что? – спросила Эдит, справившись с изумлением.

– Комиссар Паунд отозван. Похоже, Леонид наконец устал от его оправданий. Это расплата, которая должна была наступить очень, очень давно.

– Расплата? Хочешь сказать, он лишится поста?

– Я хочу сказать, что он, вероятно, лишится жизни.

Когда Эдит взошла на мостик «Авангарда», Байрон едва не впал в панику. Они с Охряником наблюдали за ее приближением вместе с местной блюстительницей на магновизоре и заметили, что капитан в полуразобранном состоянии. Испуг оленя только усугубился внезапным появлением «Арарата», чье приближение ускользнуло от внимания пилота, потому что он был слишком занят изучением инструкции! Эдит попыталась успокоить оленя логическими объяснениями, но он не дал ей договорить, потому что не был готов к тому, чтобы его успокаивали.

– Да, я согласен – флагманский корабль кольцевого удела, вероятно, не собирается начинать перестрелку в собственном порту, но почему, во имя всего святого, ты отсоединила руку?

Эдит тяжело опустилась в капитанское кресло:

– Байрон, я не могу одновременно говорить тебе то, что ты хочешь услышать, и выслушивать то, что ты должен сказать. Как только будешь готов к ответу, дай знать.

– О, я готов, капитан! – заявил он, скрестив руки на груди.

Эдит перво-наперво объяснила то, что интересовало его меньше всего, а именно причину, приведшую «Арарат» в порт. Считая это излишним и даже враждебным, она все-таки приказала Охрянику направить кормовые пушки и шесть орудий левого борта на деревянный военный корабль. Затем капитан рассказала, что это была ее идея, ее собственный выбор – отсоединить движитель и что Джорджина Хейст этим не воспользовалась, хотя вполне могла бы, стоило лишь захотеть. Эдит призналась, удаление руки было экстремальным шагом, но она пошла на это, чтобы спасти жизнь мальчика.

Байрон так растерялся, что несколько мгновений провел, ковыряя носком сапога стальной пол. Пока он подавлял беспокойство, Эдит попросила Охряника собрать инструменты, которые понадобятся Байрону, чтобы вернуть ее руку на место.

– Но я никогда раньше не устанавливал движители, – пожаловался олень.

– Байрон, если мы собираемся стоять и перечислять все, чего не делали раньше, то придется провести здесь всю ночь. – Ее прервал таинственный сигнал тревоги, причину которого Охряник так и не отыскал. – Вот, возьми плоскогубцы, и давай посмотрим, не удастся ли нам разобраться с этими проводами.