Король отверженных - [145]

– Из меня лучший констебль, чем советник, – объяснила Хейст. – Я никогда не вносила большого вклада в важные разговоры. Не то чтобы меня об этом просили. Когда закончите, можем встретиться и выпить, если хотите. – Хейст указала вверх на тусклое созвездие бело-голубых прожекторов. – Видите сапог? Его носок нависает над пабом на крыше под названием «Надежда и гордость». Это милое, тихое местечко. Не слишком эффектное. Обычно я бываю там около четырех. И еще один совет: постарайтесь не принимать участия ни в каких королевских ужинах, если сможете, иначе весь вечер вас будут демонстрировать, как выставочную гончую.

Эдит, королю и его советникам идти пришлось совсем недалеко. Дворец выходил окнами на площадь. Когда они пересекали молочно-белый торговый пассаж, король Леонид бросал пригоршни леденцов детям, которые шли за ними стайкой. Дети радостно визжали, а король запрокидывал голову и громко кричал. Эдит подумала, что если он и не сумасшедший, то уж точно со странностями. И его дом казался таким же.

Первое, о чем она подумала, когда посмотрела на дворец: «Какой же он ветхий». Это сооружение напомнило ей старинное загородное поместье, которое изначально было коттеджем, а затем его переделывали последующие поколения, пока первоначальный дом не поглотили пристройки. Эдит предстояло узнать, что подобное действительно произошло с дворцом Пеллов. Много-много лет назад каждый член монархии кольцевого удела пытался оставить свой след в королевском доме. В результате получилась мешанина стилей и идей. Фасад представлял собой две арки разного размера, одна круглая, а другая остроконечная. У портика было нечетное количество колонн, все с уникальными капителями. Здесь было множество окон, но ни одного на общей линии с другими. Все пять углов дворца могли похвастать башенкой, а некоторые – и второстепенными башенками, похожими на ветви, отходящие от ствола дерева. Над дворцом возвышались два купола, что производило довольно грубый эффект, хотя один заканчивался фонарем[9], а другой был покрыт золотыми листьями – дополнение, которое соорудили под личным надзором короля Леонида.

– Что-то в одном куполе, кажется, взывает ко второму, – с гордостью сказал король Эдит и сунул в рот кусочек леденца.

Эдит привыкла быстро оценивать человека. Торговля с пиратами научила ее доверять первому впечатлению и своим инстинктам. Стоило признать, что она не очень хорошо разбиралась в людях, – в конце концов, ее первое впечатление о Сенлине сводилось к фразе «никчемный болван». Тем не менее она была уверена, что ее способность отличать безобидных чудаков от жестоких маньяков не раз спасала жизнь.

И все же она изо всех сил старалась получить хоть какое-то реальное представление о личности короля.

Королевское место жительства занимало городской квартал и возвышалось над соседями. Когда они поднимались по ступеням дворца, последние лорды и леди, идущие следом, отстали. Дети убежали с полными ртами конфет, а репортерам Леонид громко фукнул на прощание и сказал, что они могут его процитировать.

Эдит последовала за королем и тремя его советниками через золотые двери дворца. Внутреннее убранство королевского дома было таким же величественным и запутанным, как и его внешний вид. Каждый предмет мебели казался произведением искусства, а все приборы были прекрасны, как драгоценности. Но поскольку ничто ничему не соответствовало, получалось что-то вроде экстравагантного магазина диковинок.

Эдит заметила перемену, произошедшую с королем, как только они оказались в помещении. Он прогнал слуг, которые исчезли, словно мыши при вспышке света, и принялся на ходу срывать с себя костюм часовщика – шляпу, сюртук, жилет и галстук, – бросая их на музейные экспонаты своего дома, не сбавляя шага. Он казался моложе, его действия стали более спокойными. Голос Леонида утратил театральную мелодичность, звучавшую в Круге. Он заговорил с Эдит вполне небрежно:

– Я уже достаточно старый, чтобы помнить времена, когда имя Сфинкса не звучало так мифически. Мой прадед видел «Авангард», когда тот летал в последний раз… когда это было, генерал, сто лет назад? – Леонид помолчал достаточно долго, чтобы позволить Эйгенграу кивнуть. – Сфинкс, несомненно, не спешил выйти на бис.

– И он решил, что Пелфия будет идеальной сценой, – сказала Эдит.

– Это очень лестно. Надеюсь, вы не будете возражать, если я обойдусь без королевской экскурсии. Это большой дом, и я уверен, у нас обоих есть дела поважнее, чем притворяться, что мы ценим все эти камины и гобелены, – простодушно сказал Леонид. Эдит сразу же согласилась, радуясь, что ее избавили от скучных лекций. – Во всяком случае, я предпочитаю крышу. Я люблю свежий воздух.

Терраса выступала из дворца со всей утонченностью гульфика. Экстравагантное пространство затенялось рядами пальм в массивных глазурованных горшках. Леонид объяснил, что каждое утро увядающие деревья вывозили на тележках, чтобы оживить их в портовом солнечном свете, а свежие привозили, оставляя томиться в лучах газовых ламп.

– Признаюсь, это ужасное расточительство. Королевская власть действительно имеет свои преимущества. И я не могу придумать ничего более безмятежного, чем тень от дерева. Честно говоря, я бы предпочел зелень, а не золото.