Король на войне - [57]

В ноябре прошлого, 1942 года батальон перевели в графство Эйршир, где он находился в готовности к срочному развертыванию, но пребывание в Шотландии затянулось. Наконец пришел приказ выступать: 26 февраля их быстро довезли поездом до Гурока, там погрузили на катер и доставили на «Самарию», бывший океанский лайнер, пришвартованный в трех милях от берега, в заливе Клайд. Он простоял на якоре до прилива в ночь на 1 марта и вместе еще с шестью судами отправился в рейс в сопровождении трех эсминцев и трех корветов. К вечеру 9 марта «Самария» вошла в док в Алжире намного позже, чем было запланировано: пришлось сделать большой крюк, уходя от подводных лодок. В ожидании высадки на берег англичане пережили атаку немецких истребителей, но два самолета удалось сбить. Лодками военных перевезли в город Бон, оттуда на машинах долго везли на запад, к Беджае, а оттуда – к оборонительным позициям между этим городом и Меджаз-эль-Бабом. Не успели шотландцы обосноваться, как их послали на смену Колдстримскому гвардейскому полку, который отправляли в тыл на обучение. Из шотландских гвардейцев сформировали центральный батальон бригады, ирландские гвардейцы встали слева, гренадерский гвардейский полк – справа. В основном они занимались патрулированием, но это было опасно: почти со всех сторон гвардейцев окружали минные поля, и почти каждый день их обстреливали пикирующие бомбардировщики «Юнкерс Ю-87» («Штука»).

В следующие несколько недель Энтони с другими гвардейцами участвовали в тяжелых боях, самый кровавый из которых состоялся 28 апреля, при атаке на Бу, невысокую гору восточнее реки Меджерда. Цель находилась в двух милях оттуда, среди кукурузных полей; гвардейцы получили приказ развернуться в цепь на расстоянии десяти футов друг от друга. Очень живо описал это гвардеец по фамилии Спенсер:

С момента, как мы начали, и до момента, пока нас остановили, пулеметный и минометный обстрел не прекращался…

Мы мало продвинулись вперед, а уже несли потери. Минометная мина упала прямо посреди штаба взвода № 16 и ранила четверых. Один гвардеец по фамилии Доуэрти быстро умер от ран. Это не испугало остальных: все выстроились в три шеренги, точно на параде. Капитан Стоктон, который никогда не выказывал страха и был блестящим примером для всех, погиб от минометной мины, упавшей прямо перед ним. Это была тяжелая потеря.

Вскоре жертв стало больше. «К тому времени наши ряды сильно поредели, везде лежали раненые, – продолжал Спенсер свой рассказ. – Выбыли из строя почти все сержанты, а санитар у нас был только один, гвардеец Макдональд, и он отдувался за четверых».

В числе раненых оказался и Энтони: он пострадал от осколка минометной мины. Его наскоро перевязали, предупредили, что медиков рядом нет и придется потерпеть, поместили под джип и оставили дожидаться помощи. Четыре дня он лежал без сознания.

Пока Энтони лечился в госпитале от ран, гвардейцы быстро шли вперед. 7 мая 7-я бронетанковая дивизия британцев вошла в Тунис, а 2-й армейский корпус американцев взял Бизерту, последний порт, еще остававшийся в руках противника. Через шесть дней африканские силы держав оси сдались. «Полная победа», – записал король в дневнике[139]. В телеграмме Черчиллю он отметил, что кампания в Северной Африке имела «славное завершение», приписал ее успех «дальновидности и несгибаемой твердости премьер-министра перед лицом трудностей первых лет… Африканская кампания существенно увеличила тот долг, которым Вам обязаны и страна, и все объединенные нации»[140]. Черчилль ответил в подобном же стиле.

После этой победы король отправился в Северную Африку, к своим частям, чтобы разделить с ними гордость за то, что они совершили. Он знал, что его присутствие не только поднимет дух британских и имперских частей 1-й и 5-й армий, но и пойдет на пользу отношениям с американцами и французами. Присутствовал здесь и личный мотив; за границей он был три года назад, посещая Британский экспедиционный корпус во Франции, и просто рвался сделать перерыв в опостылевшем расписании: работа за письменным столом, аудиенции, раздача наград и званий.

Впервые король заговорил об этом с Черчиллем в марте, когда стало ясно, что вопрос заключается не в том, победят ли союзники в Северной Африке, а в том, когда это произойдет. Черчилль согласился, а через несколько дней, за совместным обедом на Даунинг-стрит, 10, кабинет военного времени выдал королю необходимое разрешение. Планы поездки составлялись в условиях строжайшей секретности; было решено, что король будет пользоваться псевдонимом «генерал Лайон». Он с нетерпением ждал встречи со своими войсками, но сомневался, правильно ли ему уезжать из Британии в такой критический момент. Король побаивался самолетов, и поэтому не очень-то спешил в дорогу. За день до отъезда он вызвал своего поверенного и привел в порядок дела. «Думаю, сейчас лучше не оставлять ничего на волю случая», – записал он в дневнике[141].

По плану поездка начиналась 11 июня. Утром пришло известие, что итальянцы сдали сильно укрепленный остров Пантеллерия, который Муссолини называл «Гибралтаром Центрального Средиземноморья». Вечером король вылетел из аэропорта Нортхолт на специально оборудованном транспортном самолете «Йорк»; с ним был и личный секретарь, Хардинг. Предполагалось, что в Гибралтаре будет дозаправка, но там стоял густой туман, и пришлось лететь прямо в Северную Африку. Король не раз высказывал свои опасения относительно полета, поэтому изменение плана вызвало переполох в Лондоне. Королева призналась королеве Марии, что пережила «несколько нервных часов… чего только не передумала и все ходила по своей комнате туда-сюда, не сводя глаз с телефона»