Король Мертвой Страны - [4]

Рядом рычал Стиг, также попавшийся в незнакомую ловушку. Но в этот момент подбежали ловкие метатели и своими дубинками начали колотить спутанных противников. Нартанг, уже не надеясь освободиться от пут, двумя руками взявшись за рукоять меча, принялся отбиваться. Первый приблизившийся противник был обезглавлен, второй свалился, хватаясь за окровавленную культю, третий отскочил с рассеченным лицом, но в этот момент кто-то метнул в воина свой шит – он попытался отбиться, но дубинка оказавшегося рядом нападавшего тут же опустилась на обнаженную голову. После падения Нартанга началась сущая неразбериха, словно сломался остов, держащий всех своей волей – солдат охватила паника от кишащих вокруг врагов. Воины песков облепили хистанцев, как муравьи гусеницу, буквально погребя под своими телами. Потом хозяева пустыни из этого кишащего месива по одному стали вытаскивать уже скованных врагов. Откуда все приспособления взялись у них посреди пустыни, уже никого не интересовало, потому что низкорослые наездники, сковав своих недавних врагов, стали методично лупцевать их тугими плетками, причем делали это со скучающим выражением на лицах, как тяжелое, но необходимое занятие.

Нартанг, немного придя в себя, но все еще оглушенный, никак не мог понять что же с ним случилось и откуда на него сыпется град жгучих ударов. Потом, наконец заставив остановиться кружащийся вокруг него мир, воин, инстинктивно пряча голову в плечи, посмотрел на источник своих побоев: худощавый смуглый человек с намотанным на голову целым ворохом каких-то тряпок, в толстом женском платье, не оборачиваясь на связанного пленника, явно путал его со своим медно-гнедым жеребцом, нещадно колотя короткой плетью.

– Э-эй, Эй! Не устал?! – закричал на него молодой воин, – но всадник обернулся и зло зашипел что-то на неведомом, явно не похожем на хорсийский, языке, еще и дернув за цепь железного ошейника, пробудившего в воине самые черные воспоминания, – Хьярг! – придушено просипел Нартанг, хватаясь за давящий металл и едва поспевая за рысящей лошадью, стараясь не свалиться в горячий песок. Потом воин покосился по сторонам и увидел своих солдат, пребывавшем точно в таком же положении, как и он. Некоторые всадники тащили за собой сразу по несколько пленников, явно гордясь своей добычей. «Ну уж не бывать этому!» – решил для себя Нартанг, ясно поняв, что их ведут в рабство. Он сделал несколько прыжков вперед и что было сил уперся ногами в текучий песок, напрягая мышцы спины и шеи, но это лишь слегка качнуло его смуглолицего надсмотрщика и вызвало новый град ударов, изрядно поранив шею железом. Вскоре, после непродолжительного бега стало ясно почему именно здесь напали на них всадники песков и откуда у них взялось столько всяких хитроумных приспособлений: посреди пустыни, словно по волшебству, вырос большой город, раскинувшись на небольшом участке твердой почвы, давшей пищу немногочисленным деревьям с невиданной кроной. Вскоре структура песка под ногами заметно изменилась: идти стало легче – Нартанг уже не завязал по щиколотку, – в тусклом свете уже взошедшей луны были видны лишь силуэты, но сам город освещался множеством факелов жителей, встречавших своих защитников с живыми трофеями.

Колонна всадников со скованными пленниками проследовала в ворота. Грязные растрепанные женщины, одетые почти так же, как и мужчины, что-то кричали и плевали вслед пленникам. Нартанг удивился многочисленности низкорослого народца всадников, ему было не понятно, как в одном, пусть даже и таком большом, городе размещается такая хьяргова уйма людей? Тем временем постоянные рывки цепей вывели воина и его недавних соратников на большую, но такую же грязную, как и все жители, площадь. Потом каждый всадник на каждого своего пленника нацепил какой-то амулет и, отвязав от седла, отправил в общую кучу, в которую их сбивали совсем другие воины, одетые по иному. Скованные солдаты, которые пытались сопротивляться получали жестокие удары палками и все равно выставлялись в круг.

Когда все пленники оказались в общей толпе, на площадь на белоснежном коне выехал уже виденный Нартангом в бою воин и произнес короткую, но видимо, очень вдохновенную речь, встреченную жителями бурным восторгом. Потом белый всадник удалился, а к пленникам подбежали все те же разодетые воины и стали растаскивать их к многочисленным столбам, вкопанным на площади. Их растянули на столбах и безэмоционально, не издавая никаких распаляющих или проклинающих возгласов, принялись бить плетьми, методично нанося удар за ударом, словно это было не актом наказания или возмездия, а всего лишь принятой необходимой процедурой, которую не хотелось, но все таки надо было исполнить. После первых двух десятков ударов, Нартанг уже мало что соображал – он судорожно ловил ртом воздух, покрываясь обильным потом от раздирающей спину боли. Когда, считая для того, чтобы как-то отвлечь себя от жестокой порки, он сбился после пятидесяти шести, забыв как считать дальше, Нартанг позвал Стига, который по разработанному еще в Таре методу издавал крик на выдохе после каждого полученного удара.