Король-лев. Новые подвиги - [13]

Король-Лев напряженно ждал, когда Шестилапый вынырнет, но тот, видно, не умел плавать и захлебнулся. Симба лишь тогда вздохнул с облегчением, когда тело противника мелькнуло на гребне водопада и тяжело рухнуло вниз на острые гранитные скалы. Только тогда он поверил, что с Шестилапым покончено.

На следующее утро потрясенные обитатели долины недоверчиво услышали весть о гибели Шестилапого.

– Как же тебе, мужественный юноша, удалось справиться с чудовищем? – недоумевали слушатели, восхищенно глядя на своего спасителя.

– Я его утопил, как котенка! – ответил Симба на расспросы, не вдаваясь в подробности. – Можете сходить к Мертвому водопаду и посмотреть.

Однако желающих не нашлось. В тот же день Король-Лев отправился в обратный путь.

Симба быстро шел по дороге к дому Тирала. Но еще быстрее неслась весть о его удивительной победе.

Властитель Тирал был разгневан. Его просто колотило от злости при мысли о том, что планы провалились. Он находился в пещере совсем один. Слуги разбежались, видя, в какой он был ярости. Поэтому никто не заметил, как с потолка на тонкой нити к самому уху Властителя спустился мохнатый паук – вестник коварного Шамиссора. Еле слышно гонец прошептал:

– Король-Лев не должен вернуться во дворец. Пусть он свернет к северным болотам. Великий Шамиссор считает, что новое задание точно не по плечу юному Королю.

Тирал широко улыбнулся. Советы Шамиссора всегда были как нельзя кстати. Коротким рычанием он созвал спрятавшихся слуг и, подозвав пернатого гонца, стал диктовать ему царственное послание.

Глава третья БОЛОТНЫЙ ДРАКОН

Когда-то из маленького родничка, бьющего посреди джунглей, образовалось небольшое озеро. Оно лежало в томной истоме под ласковым небом, и тысячи животных и птиц блаженствовали на его берегах. С годами озеро становилось все больше. Однако без движения вода застаивалась, зарастала жесткой травой с волокнистыми стеблями. Среди зарослей в стоячей воде расплодились лягушки и стали устраивать по вечерам свои бестолковые концерты.

Озеро постепенно стало превращаться в болото. Оно очень сердилось оттого, что животные и птицы стали избегать его, и еще больше превращалось в топкую грязь. Все старались обходить болото стороной. Из-за смердящих туманов, висевших над черным глянцем поверхности. А главное – только зазеваешься и поставишь ногу на кочку, как тут же увязнешь в вонючей болотной жиже.

Все чаще стали пропадать животные. Буйволы и антилопы, привлеченные яркой зеленью мха, обманчиво устилавшего топь, с радостью направлялись к изумрудному островку. Спасать увязшее животное товарищи не успевали – трясина, вцепившись в жертву, мгновенно засасывала ее и тут же смыкалась зеленым ковром там, где только что разверзлась черная, бездонная дыра. Лишь пузыри указывали злополучное место. Было что-то жуткое в мрачном хлюпанье жижи. Лесные птицы уверяли, что в последнюю минуту они видели широко разинутую пасть, усеянную сотнями острых зубов, в которой животное исчезало. Пасть тут же захлопывалась, уволакивая жертву на дно болота.

Антилопа Алита в эти россказни не верила, посмеиваясь над мнительными подружками. Однако она по возможности старалась избегать болота и особенно Тарзинскую топь. Лишь страшное горе заставило ее прийти на это гиблое место.

Дело в том, что странная болезнь стала косить обитателей джунглей. Буйволы, олени и антилопы, которые вечером выглядели здоровыми, за ночь слабели и были не в силах подняться. Белая пена, смешиваясь с кровью, розовой слизью проступала на морде животного. Брюхо бедняги вздувалось, и к закату солнца он погибал.

Опасаясь, что болезнь заразна, старейшины решили, что при первых признаках недуга больное животное должно покинуть стадо. С тех пор обреченные изгонялись из стада и, не находя пристанища, шли к Тарзинской топи, где бесследно пропадали.

Алита, как и все соплеменники, безропотно согласилась с горьким решением отчаявшихся старейшин. Но когда розовая струйка показалась из левой ноздри ее родной сестры, она решила разделить ее участь и отправилась вместе с ней к болоту.

Алита не могла бросить любимую сестру на произвол судьбы, ведь она хорошо помнила, как та родилась, как стояла на тонких слабых ножках, как взрослела, превращаясь в стройную черноокую красавицу. Поэтому Алита не послушалась голоса разума и безоглядно отдалась душевному порыву.

Жить ее сестре оставалось не более шести часов, до тех пор, пока солнце не нырнет за край далекого горизонта. Алита решила быть в этот горестный час вместе с бедняжкой. Однако, судя по всему, та погибать вовсе не собиралась. Наоборот, она медленно пережевывала сочные листья и казалась более довольной и веселой, чем обычно. Алита с тревогой осмотрела сестру. Розовой слизи не было и в помине. Вот и солнце скрылось, а сестра была жива.

Страшное подозрение закралось в сердце Алиты. Она вдруг вспомнила, что всякий раз, когда в стаде обнаруживали очередную жертву, тут же появлялся старый павиан Горо, который требовал, чтобы беднягу изгнали. Низкорослый, крикливый, он все же пользовался в джунглях определенным авторитетом. С ним боялись связываться, прощая его язвительные выходки. Не раз Горо устраивал мелкие пакости. Поскольку обиженный был кто-то один из стада, остальные обычно помалкивали, надеясь, что к ним зловредный павиан приставать не станет.