Король капитала: История невероятного взлета, падения и возрождения Стива Шварцмана и Blackstone - [145]

Когда же LBO вернутся, они не достигнут колоссальных масштабов середины 2000-х гг. Ведь именно секьюритизация кредитов, выданных для LBO, и мусорные облигации, а также ипотечные кредиты и другие разновидности долга привели к формированию кредитного пузыря и последующему кризису. В то же время долговые рынки стали гораздо более сложными и глубокими, чем в 1980-х гг., когда крах одного банка Drexel Burnham на несколько лет заморозил бизнес LBO. Два десятилетия спустя масса финансовых учреждений по всему миру предоставляет финансирование для сделок по выкупу компаний на заемные средства.

Несмотря на сжатие кредитного рынка, у сектора прямых инвестиций есть солидный фундамент для восстановления, а именно $500 млрд капитала в резерве. Одна только Blackstone в начале 2010 г. имела в распоряжении $29 млрд капитала, доступного для инвестирования в корпоративные LBO, недвижимость и долги – крупнейший резерв среди всех компаний прямых инвестиций. Если судить по прошлым временам, эти деньги могут принести высокую доходность, поскольку инвестиции, сделанные в период экономического спада, обычно показывали наилучшие результаты. LBO, осуществленные в 1991–1992 и 2001–2002 гг., в среднем принесли доходность в 30 % – почти вдвое больше, чем инвестиции, сделанные в другие годы, а самыми успешными фондами оказались те, что были сформированы и инвестированы на дне экономического цикла{632}.

Однако долговременное выживание отрасли гарантируют не только эти колоссальные резервы капитала, но и ее уникальная роль в современной экономике. Сегодня лучше всего рассматривать прямые инвестиции как параллельный рынок капитала и альтернативную переходную форму корпоративной собственности. В отличие от денег, привлекаемых компаниями на рынках акций и облигаций или через банковские ссуды, этот капитал поступает вместе с определенным планом действий, и инвесторы имеют право следить за тем, чтобы этот план исправно исполнялся. Другими словами, фонды прямых инвестиций берут на себя риски, от которых отказываются другие инвесторы, в обмен на контроль и высокую доходность.

Сделки по выкупу компаний на заемные средства по-прежнему остаются эталоном, и они снова выйдут на передний план, когда восстановятся долговые рынки, однако не только они теперь характеризуют сферу прямых инвестиций. На дне делового цикла ее капитал направляется на уменьшение долговой нагрузки проблемного или обанкротившегося бизнеса и приобретение долгов с большими скидками, так как инвестиции в недостаточно капитализированные и бедствующие компании имеют наибольшй потенциал роста после выхода экономики из рецессии. В хорошие времена инвестиции идут в компании, нуждающиеся лишь в операционных улучшениях. Часть денег также вкладывается в стартапы, как это было, когда Blackstone участвовала в создании двух перестраховочных компаний после терактов 11 сентября и нефтегазоразведывательной компании Kosmos Energy.

Все эти разновидности прямых инвестиций, за исключением обычной торговли долгами, объединяет то, что они служат мостом между двумя этапами жизни компаний. Аналогично тому, как венчурные инвесторы финансируют начинающие компании и передают им навыки управления и маркетинга, так и прямые инвестиции развились в альтернативную форму собственности, преуспевающую там, где проигрывают другие формы капитала и собственности. Целью могут становиться публичные компании, такие как Celanese или Safeway, не сумевшие оптимизировать бизнес и не способные максимизировать его стоимость в долгосрочной перспективе, или крупные дочерние структуры публичных компаний, такие как Travelport или Hertz, страдающие от неэффективного управления. В некоторых случаях, как с Merlin и Gerresheimer, фонды прямых инвестиций могут вмешаться тогда, когда материнские компании препятствуют амбициозным устремлениям подконтрольных им организаций. Наконец, они инвестируют в проблемные и нуждающиеся в оздоровлении компании, обеспечивая их необходимым капиталом и принимая на себя риски, пока бизнес встает на ноги.

Не только сами по себе прямые инвестиции, по сути, вышли за рамки LBO. За рамки этого бизнеса вышли и сами управляющие компании. «Сегодня все крупные компании прямых инвестиций находятся в процессе преобразования из специализирующихся на LBO в управляющих альтернативными инвестициями»{633}, – утверждает Дэвид Рубинштейн, один из основателей Carlyle. Преодолев последний экономический спад, Blackstone и большинство других равных ей компаний превратились в глобальных игроков, управляющих разнообразными категориями активов и инвестирующих в страны с развивающейся экономикой, такие как Индия и Китай. Три из них, Fortress, Blackstone и (хотя и с большим опозданием) KKR, вышли на публичный рынок, и вскоре к ним надеется присоединиться Apollo, – этот процесс заставил их совершить переход от тайных личных вотчин к статусу публичных финансовых институтов.

Сектору прямых инвестиций еще предстоит столкнуться с кризисом рефинансирования в 2012–2014 гг., когда компаниям, приобретенным на взлете рынка, нужно будет погасить кредиты и облигации, а также привлечь новое финансирование. Разумеется, среди этих компаний есть такие, что стоят меньше своих долгов и будут взяты под контроль кредиторами, так что владеющим ими фондам придется списать свои инвестиции. Но прогнозируемая катастрофическая волна банкротств – это, скорее всего, преувеличение. У кредиторов и фондов прямых инвестиций есть несколько лет на то, чтобы пересмотреть условия и отодвинуть сроки погашения долгов