Король и Каролинка - [15]

(Кстати, только сейчас сообразил, что это не случайность! А ведь именно в монастыре-то, во время одной давней маминой размолвки с Папой мне и явился Волк, смутивший меня тогда вещим сном!)

Мы с Мамой живали в монастыре по нескольку дней, а потом возвращались в город. Мне кажется, отец Федор играл в нашей семье двойственную роль. С одной стороны, он уговаривал Маму прощать и терпеть, и сохранять семью. Он был принципиально против развода. С другой стороны -- он был так же принципиально и против гипноза, считая гипноз просто-напросто колдовством. А в маминых обидах на Папу основной мотив всегда был один и тот же:

-- Не хочу жить с колдуном.

-- Да какой он колдун! -- говорил я. -- Он же не против Церкви. Он просто психотерапевт. Как и ты.

-- Я! Не хочу! жить с колдуном.

Так что отец Федор одновременно и поддерживал нашу семью, и расшатывал. Его влияние на Маму казалось безграничным, но, как я сейчас понимаю, на самом деле было ограниченным. Потому что Мама, хотя и считала гипноз колдовством, да и вообще, как психоаналитик, профессионально боролась против транса, однако бессознательно -- я это ВИДЕЛ! -- транс она и сама любила. Психоаналитик -- он тоже человек.

Человека и невозможно ввести в транс, если его дух сам этого не захочет. Это Папа так говорил. Потому-то я и думаю, что Мама была в таком крепком заколдованном круге, который включал в себя даже отца Федора. Она хотела из него вырваться... и не хотела, по-своему любя богатство и разнообразие своих переживаний. Она была очень ДУХОВНО БОГАТЫМ человеком, умела совмещать в себе несовместимое. Боюсь, что у Мамы был очень мощный гений. Боюсь, ей остро не хватало "нищеты духа". Может быть, потому-то наш семейный "цикл" и продолжался.

Но вот наступил день, когда Мама сказала "хватит" с особенной интонацией. Я УВИДЕЛ ее и понял, что это -- серьезно. И это было серьезно. Мама УВОЛИЛАСЬ со своей любимой работы, РАЗОШЛАСЬ с Папой, и окончательно перебралась поближе к отцу Феодору. По идее, ей следовало бы уйти в монастырь, в ЖЕНСКИЙ монастырь. Но Мама заботилась о моем воспитании. Она не хотела, чтобы меня воспитывал Папа-колдун, а хотела, чтобы меня воспитывали отец Федор и монастырь.

Батюшка вначале был решительно против, уверяя Маму, что она не выдержит принятого ею подвига. Но Мама была непреклонна. Теперь мне кажется, что в глубине своего духа-то, бессознательно, она как раз и ХОТЕЛА НЕ ВЫДЕРЖАТЬ. Бессознательно стремилась к такому концу, рассчитывая таким образом разорвать заколдованный круг свой судьбы. А отец Федор догадывался об этом и не хотел поддерживать эту неблагочестивую игру.

Но Мама была настойчива, терпелива, непреклонна и ему пришлось уступить. И мы стали жить в деревне.

Конечно, мы поселились не в самом монастыре. Мы поселились в домике, в сторожке при особом "приходском" храме, находящемся за оградой монастыря. Мама очень много работала -- она кормила людей, паломников, которые приезжали к о.Федору. И я работал -- мыл посуду. И учил уроки. И стоял на службе. Ну, и там по случаю -- колол дрова, полол грядки, чистил картошку и прочее. В этом и заключалась вся моя деятельность. Мы ничего за работу не получали. То есть, мы получали очень много, но глазами этого было не видно. Что касается того, что видно глазами, мы получали небольшую жилплощадь и питание.

Мама была настроена серьезно. Ее настроение передалось и мне. Я тоже решил посвятить себя Богу и Богослужению. Мне даже стало казаться, что мамины циклы позади, что позади и папины уроки гипноза. И вообще, что эта новая серьезная жизнь -- навсегда. И она мне нравилась. У меня есть склонность к серьезной духовной жизни. Я много молился, по крайней мере, для своего возраста. И даже полюбил молиться.

Первое время мне было интересно тайком поглядывать за бессознательным монахов и самого отца Федора. У большинства монахов гений выглядел обычным, ничего особо монашеского в нем не чувствовалось. Было ясно, что они пока что далеко от Цели -- если только мой Папа правильно понимал Цель монашества. Папа однажды сказал мне, что бессознательное настоящего святого старца выглядит как Распятие.

-- Перед ним хочется зажмуриться и упасть на колени.

-- Именно бессознательное?

-- Да. Внешне он выглядит совсем обычно, просто монах. Да он сам в себе этого и НЕ ВИДИТ. Гений видно только со стороны, потому-то обычно люди и ищут признания... И если гений в человеке убит -- это тоже можно видеть только со стороны. И если в сердце человека вселится Сам Бог -- это тоже видно только со стороны. Потому-то святой и называет себя грешником. Он не видит святости в себе самом, хотя и видит Бога сердцем. Сердцем -- но не в сердце. А вот друг в друге они это прекрасно ВИДЯТ, потому и почитают друг друга, как Самого Христа...

В этом смысле гений отца Федора все-таки явно препятствовал его святости, хотя какое-то сходство было: он был похож, скажем... на смертельно больного человека... который сам, может быть, пока еще не совсем потерял надежду на выздоровление. Полной, законченной "нищеты духа" у Батюшки все-таки не наблюдалось.

Но и такое зрелище, надо сказать -- редкость. Мне не раз случалось ВИДЕТЬ совершенно несчастных людей, бессознательное которых выглядело вполне довольным и самоуверенным, как будто само их несчастье было только частью его хитроумного плана. Гений -- вообще существо сильное, страстное, жизнерадостное и неунывающее.