Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг. - [25]
Между тем о переписке между Месье и Робеспьером упоминают многие авторы>{266}, но доказательства ими приводятся лишь косвенные. Бытует версия, что впоследствии эти письма попали к депутату Конвента Э.-Б. Куртуа (Courtois), ответственному за анализ захваченных у Робеспьера бумаг. Одни утверждают, что Э. Деказ, министр полиции, незадолго до смерти Куртуа отправился к нему и добыл 20 писем графа Прованского Робеспьеру>{267}. Другое ответвление той же легенды основывается на публикации черновика письма барона де Дама (Damas)>{268} дипломатическому представителю Франции в Бельгии, датированного 3 ноября 1824 г., в котором тому предписывалось встретиться с Куртуа и выкупить у него письма Людовика XVIII, если таковые содержатся в его коллекции>{269}.
На самом деле правительство времён Реставрации действительно проявляло немалый интерес к бумагам Куртуа, устраивало у него обыски, некоторое время не выпускало из страны, хотя как цареубийца он был обязан её покинуть. В опубликованной в 1834 г. книге сын бывшего депутата Конвента рассказывает эту историю в красках и даже приводит список документов, которые представляли наибольший интерес. Среди них под номером 26 фигурирует некий мемуар его отца, посвящённый Людовику XVIII в годы Революции, к которому прилагался ряд бумаг. Каких именно, так и остаётся неизвестным, к тому же книга изобилует фантастическими подробностями, в которые сложно поверить>{270}. При этом нет никакой уверенности, что интерес правительства был вызван тайными письмами Людовика XVIII, поскольку у Куртуа хранился ряд важных для роялистов бумаг, в частности завещание Марии-Антуанетты. Известно, что до обыска Куртуа предлагал королю некие документы в обмен на разрешение остаться во Франции>{271}.
Все эти детали и слухи складывались в единую «чёрную легенду», которая будет преследовать Людовика XVIII до конца жизни. В 1819 г., уже после Реставрации, один шотландский журнал в весьма ядовитой статье назовёт его «самым дорогим для якобинцев после Эгалитэ»>{272}>{273}.
Был, однако, один эпизод, который слухом отнюдь не являлся. Между тем, как показало время, он лишил Месье шансов занять достойное место во власти. Он произошел в декабре 1789 г., когда весь Париж обсуждал дело маркиза де Фавра, арестованного по обвинению в контрреволюционном заговоре. Хотя оно привлекло внимание и современников, и историков, дело это по сей день остаётся весьма туманным. «Это самый таинственный эпизод из более чем не простой жизни Людовика»>{274}, —замечает Ф. Мэнсел.
Маркизу де Фавра самому по себе можно было бы посвятить если не книгу, то весьма обширную статью. Тома де Маи (Mahy), маркиз де Фавра (Favras) был выходцем из старого провинциального дворянства. В 11 лет он поступил в полк королевских мушкетёров, отличился на полях сражений Семилетней войны, заслужил крест Людовика Святого, женился на немецкой принцессе, союз с которой, как писал сам маркиз, «не обесчестил бы и наших королей»>{275}. В 1772 г. де Фавра перешёл на службу в швейцарский полк Месье в чине первого лейтенанта, что соответствовало армейскому полковнику. Видимо, это была попытка и сделать придворную карьеру, и начать вести образ жизни, подобающий супругу принцессы.
Месье заметил молодого офицера, даровал ему пенсион на обучение сына, маркиз подружился с первым камер-юнкером графа Прованского графом де Ла Шатром, но бедность заставила его оставить службу. Маркиз много путешествовал по Европе, пытаясь воплотить в жизнь разнообразные военные и инженерные проекты, его финансовый проект в 1789 г. даже получил одобрение Мирабо и ряда депутатов Генеральных штатов. Как вспоминал современник, де Фавра — «человек из хорошего рода и образованный, но с горячей головой, заставлявшей его замысливать тысячи проектов, не давая ни на одном сосредоточиться; его непостоянство никак не давало ему сколотить состояние, а ведь его таланты вполне это позволяли…»>{276} Впрочем, маркиз далеко не всегда думал о выгоде: в ночь с 5 на 6 октября 1789 г. он попытался с рядом других молодых дворян найти лошадей и вывезти короля, но не сумел пройти дальше одного из министров и получил отказ. Видимо, в эти дни он возобновил контакты со своим старым знакомым — графом Люксембургским, капитаном королевских гвардейцев, мечтавшим что-то выиграть от начавшихся пертурбаций и заглядывавшимся на место командующего Национальной гвардией
