Коробейники - [7]

Два дня Юшков ждал, на третий позвонил Чеблакову на работу. «Я как раз хотел тебе звонить,— сказал тот. Он говорил медленно, то ли собираясь с мыслями, то ли решаясь на что-то, и наконец ре­шился.— Можешь сейчас ко мне прийти? Чем скорее... Я тогда зака­зываю пропуск для тебя.— Он снова как бы поколебался и добавил: — Если я тут при тебе буду одному человеку глупости говорить, не слишком удивляйся и не спеши поправлять. Ну жду, старик».

В кабинете Чеблакова стоял, уже взявшись за ручку двери и собираясь выходить, невзрачный сутулый человек в мятом костюме, лицо на заводе известное, начальник отдела снабжения Лебедев. Вы­пустив ручку двери, чтобы пропустить Юшкова, он продолжал раз­говор, в котором что-то просил для кого-то, а Чеблаков отказывал. «Слушай, старик, подтверди.— Чеблаков ловко включил в разговор Юшкова.— Есть у меня сальники? Если даже Юшков не нашел — значит, действительно нет! Он из меня душу вытащил за сальники! Вот это снабженец, не то что ваши! Слушай, Юшков, вот человек ищет себе заместителя. Бросай все к черту, вдвоем вы горы свернете! Петр Никодимыч, хватайте его, такой случай раз в жизни бывает, век будете меня благодарить!» Он продолжал в том же духе. Юшков и Лебедев переглянулись, и Юшков не заметил в коротком взгляде Лебедева ни особого интереса к себе, ни даже обычной любознатель­ности. Лебедев ушел, и он спросил: «Как я понял, с Комитетом стан­дартов ничего не вышло?» — «Да черта лысого тебе стандарты, что тебе там светит, старик? А тут реальный шанс».— «И чем занимается заместитель?». Чеблаков запнулся. «Заместителем, старик... не пойми превратно... тебя не возьмут. Не потому что ты там, скажем, хуже, чем какой-нибудь Чеблаков, но тебя еще должны узнать. Я ему тол­кую про заместителя, чтобы он тебя взял начальником сектора, но при этом считал бы себя в долгу перед тобой. Начальник сектора — это, поверь, неплохо для начала. Дальше все будет зависеть от тебя».

Они пообедали вместе, вернулись в кабинет, и Чеблаков продол­жал уговаривать, а когда Юшков спросил прямо: «Ты советуешь?» — смешался, ушел от ответа и в конце концов сказал: «Ну, знаешь, я вовсе не хочу сказать, старик, что лучше этого нет ничего на свете. Но я лично тебе ничего лучшего предложить не могу». «Звони Ле­бедеву»,— согласился Юшков. Чеблаков возразил: «А уж это нет, старик. Теперь следующее слово за ним. Разговор должен начать он сам».— «А если он не начнет?» — «Тогда поищем еще что-нибудь. Лебедев человек умный, но ум у него крестьянский. Если ему что-нибудь предлагают, он первым делом ищет подвоха. Знаешь мудрость: от добра добра не ищут. А человечек ему нужен. Вот если бы ему тебя сосватал Хохлов...» — «Лялькин отец?» — «Лялькин отец ни мно­го ни мало заместитель генерального директора по материально-тех­ническому обеспечению. Это бог. Ему подчиняется мой начальник, ему подчиняется Лебедев, и я тебе скажу: если есть на заводе чело­век на своем месте, то это Хохлов. Он знает все. Я не удивлюсь, если он знает, сколько денег в моем кармане. И Лебедев не удивится, если Хохлов позвонит ему и спросит: «Нашел себе человека? Почему Юшкова не взял? Ну смотри, теперь за помощью не обращайся». И можешь не сомневаться, Лебедев кинется ко мне со всех ног за твоим телефоном, хоть я еще не слыхал, чтобы на заводе, где работа­ет тридцать тысяч человек, кого-то приглашали на работу по домаш­нему телефону. Кстати, как ты с Лялькой?» Юшков пожал плечами: «Никак».— «Мне кажется, было время, ты с ней...» — «Нет».

Чеблаков накрутил телефонный диск и сказал в трубку: «Филина мне, пожалуйста... Ну как, старик? Собакам сено косим? Неплохо ты, я тебе скажу, устроился!».

Глаза щурились. Разговоры с Филиным и у него всегда начина­лись повторением одних и тех же шуток, как шахматная партия, даже самая сложная, начинается с традиционных ходов. Это было и на­страиванием на нужный тон, и чем-то вроде пароля: отзыв принят — значит, дружеская связь по-прежнему надежна. Посмеиваясь, Чебла­ков разрабатывал постоянную тему, что Филин всегда устраивается лучше всех, и в том же тоне незаметно перешел к делу: «Тут у меня Юрка сидит. Есть для него отличная работа: начальником сектора качественных сталей... Тебе это не понять, ты запоминай, что стар­шие говорят... Это у Лебедева в отделе снабжения. Чем вы там с Лялькой Хохловой занимаетесь? Может она через своего отца это дело пробить? Пошевели своей бородой у нее над ухом. А то, пони­маешь,— Чеблаков покосился на недовольного Юшкова, успокаиваю­ще помахал рукой,— Юшков готов мастером или технологом в цех идти. Вытаскивай его потом всем миром оттуда. Вот пусть она бросает все и летит к отцу, пока Лебедев кого-нибудь не взял».

«Понимаешь, старик,— сказал он потом Юшкову, подумав,— на этой должности ты все-таки будешь виден. Это важно. Снабжение — это, конечно, не мозг промышленности, но это ее нервы».

Вечером позвонила Ляля. Трубку подняла мать. Она позвала Юшкова и ушла в кухню, прикрыв за собой дверь, показывая, что уважает его право на секреты. Ляля поздоровалась и притихла, ожи­дая, узнает он ее голос или не узнает. Он сказал: «Здравствуй, Ля­ля».— «Я хотела разузнать об институте, что там случилось,— сказала она, чуть запинаясь.— И все никак не могу».— «Да ничего,— сказал он.— Дело прошлое. Не стоит».— «Ну почему... Интересно же...— Она помолчала и спросила: — Ты хочешь работать в отделе снабжения?»— «А где еще?» — спросил он. «Мне Валера говорил»,— сказала она. Он сказал: «Да, хочу... Как ты живешь?» «Ничего». Она пыталась по­нять, знает ли он, что ее за него просили. Его тон сбил ее с толку. В конце концов он должен был сам просить за себя, а не действовать через Валеру. Понимая это, он все же не мог отделаться от тона ничего не подозревающего человека: «Как Валера?» «Что ему сде­лается?» Она не сумела скрыть досаду: при чем тут Валера? Юшков сказал: «Привет ему. На днях заскочу к вам».