— Так может, для начала стоит поговорить с пострадавшими? Может, они расскажут чего интересного?
— Видишь ли, мой дорогой друг, — Конрад смущенно почесал затылок. — Деревня, в которой мы встретим всех потенциальных пострадавших, находится прямо за этим лесом. Что же касается хижины ведьмы, то она, если верить моим осведомителям, расположена на этом тракте аккурат на полпути к деревне. И тебе не кажется, что вместо того, чтобы мотаться к крестьянам, а потом возвращаться обратно, лучше сразу провести допрос подозреваемой?
— Возможно, вы и правы, мейстер инквизитор. Если мотаться туда-сюда, то вернемся уже затемно. А допрашивать ведьму на ночь глядя это, по-моему, то еще испытание для нашей веры! Вы же помните, что именно в полночь их сила становится столь велика, что лишь истинно верующий сможет бросить им вызов!
— Дитрих, да не будьте вы столь суеверны, — инквизитор вежливо улыбнулся. — Сила ведьм не зависит от времени суток. А ночь я не люблю лишь потому, что она не дает мне изучать подробности. Поверьте, у вас больше шанса умереть от кинжала разбойника в спине, чем от чар злокозненной ведьмы. И кстати, похоже, мы уже прибыли.
Наемник даже немного привстал, после чего с огорченным видом опустился обратно в седло. Он явно ожидал увидеть мрачную покосившуюся избу, украшенную черепами и скелетами жертв, вокруг которой будут бегать стаи чертей и демонических псов. Вместо этого их взору предстала вполне себе милая приветливая хижина. Ничем не отличающаяся от тысяч подобных хижин, которые можно увидеть в каждой деревне. Самый заурядный домик с небольшим огородом и парой хозяйственных строений. А судя по тому, что из трубы домика шел дым, хозяйка явно была на месте.
— Ну что, врываемся, связываем её и начинаем поджаривать пятки? — поинтересовался нетерпеливый Дитрих. Конрад лишь вяло качнул головой.
— Отнюдь. Мы вежливо постучим, представимся по всей форме и попробуем расположить к себе подозреваемую. Поверь мне, вежливость это лучшее оружие инквизитора. После дыбы и прижигания пяток, конечно. — С этими словами Конрад въехал во двор, спешился и подошел к дверям. Наемник, слегка промедлив, поспешил присоединиться к своему спутнику и подбежал к дверям избушки в тот момент, когда инквизитор начал в них стучать.
— Иду-иду, — донесся до их ушей бодрый женский голос, а через пару мгновений дверь отворилась, представив взору гостей хозяйку дома. Конрад тут же одарил потенциальную подозреваемую самой яркой и вежливой улыбкой, на которую был способен. Что же касается Дитриха, тот аж присвистнул от восторга. Предполагаемая ведьма была молода и хороша собой. Нет, она вовсе не была юной и невинной девицей. Взору инквизитора и его спутника предстала молодая и уверенная в себе женщина. Которая, к сожалению, сильно прихрамывала. — Вы по поводу ночлега? — поинтересовалась она, спускаясь по ступенькам, с трудом при этом ковыляя.
— Отнюдь, мы совсем по иному вопросу, — инквизитор сунул руку за пазуху и извлек на свет божий свою инсигнию. — Конрад Клеппербайн к вашим услугам и я искренне надеюсь, что мне не придется истолковывать значение данного знака.
— Не придется, — женщина разом потеряла весь свой задор. — Проходите в дом, мейстер инквизитор. Я к вашим услугам.
* * *
Хозяйку звали Марией, и она ничуть не отпиралась от того, чем занималась. В первую очередь она предложила гостям настойку, сделанную, по её словам, по фамильному рецепту, но после вежливого отказа села на стул и уверенно начала отвечать на вопросы инквизитора.
— Я здесь прожила, считай, всю свою жизнь, — слегка задумчиво начала она пересказывать свою биографию. — Дед — бортник, отец — лесничий при местном бароне, вот так и живем на отшибе. То, что рядом тракт проложили, это почитай чудо, раньше сюда разве что по тропкам можно было добраться.
— И где же ваша семья? — продолжал задавать вопросы Конрад.
— Да вот, почитай, я одна и осталась. Матери уже три года как нет, от лихорадки сгинула. А отец в прошлом году на кабана нарвался. Даже до дома донести не сумели. Ну и, с тех пор живу одна.
— Так почему бы не перебраться в деревню? До неё же рукой подать?
— А смысл? — Мария тяжело вздохнула. — Там меня не особо любят. Терпят, я бы так сказала, не больше. А тут я каждую тропку знаю и каждое дупло. Где мёд достать, где силки расставить, ну и, что уж говорить, в травах я знаю толк.
— Потому-то вас и считают ведьмой?
— Считают. Хотя, что я такого делаю, ума не приложу. Ну, лечу скотину и иногда людей. Погоду иногда предсказываю. На костях, бывает, гадаю, хотя тут как повезет. В любом случае, мне за это часто перепадает, так что живу, особо не голодая.
— Вот по данному аспекту деятельности у меня и есть пара вопросов, — Конрад стал чрезвычайно формальным, чем очень удивил своего спутника. Дитрих, напротив, пожирал ведьму глазами, почти не слушая ничего из того, о чем говорил инквизитор. — Местные крестьяне неоднократно жаловались на то, что в стенах сего дома становились жертвой насилия со стороны мистических сил. У вас есть, что сказать по данному вопросу?
— А, так вы поэтому сюда явились, — Мария облегчено улыбнулась. — Мой вам совет, если будете заглядывать в деревню, спросите, кто их надоумил написать донос. Их собственные мысли или их суровые жены?
