Корни травы - [14]

Но, как бы то ни было, сейчас все по-другому, и мисс Аманде очень нравится жаркое из цесарок, а кроме того, он до сих пор слышал злобные кат-кат-кат, их смех над ним, когда он прошлой ночью пустился наутек.

Вот снова, кат-кат-кат, — и Айван увидел цесарок. Самец, жирный и грузный, с черно-синими перьями с белой каймой чуть вразвалку шел первым. В крови Айвана вспыхнула охотничья страсть. За самцом торопилась самка, а следом за ней, один за другим, — весь выводок, восемь или девять птенцов, крохотные копии своих родителей. Самец был лысый, с белыми разводами вокруг глаз, как у маски, и, когда шел, вертел головой из стороны в сторону на манер змеи, с подозрением вглядываясь туда и сюда своими желтыми глазками-пуговичками. Через каждые несколько шагов он останавливался и наклонял голову, словно прислушивался. Айван ждал; он бы и сейчас не промахнулся, но хотел стрелять наверняка. Еще два шага, еще один. Птица застыла, осторожно подняв лапу. Прицелившись в ее неподвижную голову, Айван медленно натянул рогатку. Стрелять надо было в голову, туловище у этих птиц очень крепкое и защищено перьями, в нем застревает иногда даже дробь. Повинуясь импульсу, Айван встал, С диким воплем птица взмахнула своими куцыми крыльями и подпрыгнула. Камень попал птице в грудь и свалил ее наземь, но она тотчас вскочила и суетливо помчалась в заросли, издав душераздирающий визг, которым так славятся цесарки.

— Иди ищи свое семейство, — засмеялся Айван. — Будь я злодей, ты бы уже лежал на земле лапами кверху. Спорим, ты больше меня не напугаешь.

Довольный донельзя, Айван поспешил домой.

Было еще не совсем темно, когда мисс Аман-да и Айван вышли на дорогу к дому Маас Натти. Айван знал, что бабушка хочет прийти пораньше, чтобы помочь старику в приготовлениях к обряду очищения. Она обернула вокруг головы новую повязку из шотландки и надела яркий передник из нее же. Ее уши украшала самая большая драгоценность — пара золотых сережек, которые Маас Натти подарил ей по приезде из Колона и которые она надевала только по особым случаям. Желтый металл играл живым блеском на фоне ее темной кожи. Она несла в руках маленький деревянный стул, а мальчик — связку зеленых бананов на голове. С первого же ее шага Айван понял, что бабушка хочет прийти раньше других женщин. Сам он был босиком и время от времени больно наступал на острые камни, попадавшиеся по дороге.

Сообразно статусу хозяина, дом Маас Натти был улучшенной и более внушительной версией дома мисс Аманды: опрятный коттедж с тремя или четырьмя комнатами, деревянным срубом и блестящей жестяной крышей. Он расположился в стороне от проезжей дороги, на маленьком плато, после которого земля резко ниспадала в долину. Живая изгородь из гибискусов и бугенвиллий отделяла двор от дороги. О мастерстве Маас Патти в работе по дереву свидетельствовали богатый резной орнамент, карнизы, желоба и наличники, обрамляющие двери, окна и углы коттеджа. Деревянные стены дома были окрашены в сложные сочетания красного, желтого, зеленого и черного, так что общий эффект был ярким и достаточно ошеломляющим. Богатые люди и туристы, проезжавшие по дороге на своих автомобилях, время от времени останавливались здесь, чтобы сфотографировать дом и прилегающий к нему сад. Один бородатый белый человек к вящему удовольствию Маас Натти пришел в немалое возбуждение и все повторял: «Какое дивное совершенство!», — добавляя что-то про «африканское чувство цвета».

— Заботься о земле и никогда не будешь голодным, — была одной из любимых поговорок Маас Натти, придерживаясь которой, он преобразил землю вокруг дома в цветущий сад, где нашлось место почти всем островным фруктам, травам и цветам. Он занимался скрещиванием растений и выращивал небывалые экзотические фрукты, которые всем с гордостью показывал. — Благословенная земля, благословенная — нет ничего такого, что нельзя на ней вырастить, — приговаривал он, показывая то на карликовое банановое дерево, на котором висели пурпурные бананы, то на дерево со стручковыми фруктами, где примостились заодно и горькие орехи, которые он называл «бизи».

Пожилой человек в отутюженном пиджаке цвета хаки и блестящих черных ботинках, казалось, поджидал их, когда они подходили к воротам.

—Мисс Аманда и малыш Айван! Всех благ и всего доброго. Всего доброго и всех благ. Как вы поживаете?

—В добром здравии, слава Богу, Маас Натаниэль.

Они всегда называли друг друга полными именами. Двое пожилых людей тепло пожали друг другу руки, пристально вглядываясь друг в друга, словно пытаясь распознать какие-то новые изменения, отпечатавшиеся на их лицах.

—Вы в добром здравии, — повторял он. — По вам это видно. Выглядите прекрасно, как шелк, мисс Аманда, и много лучше.

Мисс Аманда расцвела, как молодая девушка.

—А это что? — спросил он, поворачиваясь к Айвану и указывая на связку бананов. — Бвай, ты боишься, что у меня не найдется, чем тебя угостить, да?

—Нет, сэр, мы с бабушкой уже ужинали.

—Айван! — обрывая его, голос мисс Аманды стал резким.

Старик громко рассмеялся.

—Так я был прав, вы уже поели?

—Не подумайте, что мы решили, будто у вас нет еды… Просто бвай хочет преподнести вам несколько бананов, зная, что вы очень их любите. К тому же они с его собственного дерева.