КНИГА ПЕРВАЯ
Глава 1. Мальчик из деревни
Как мы услышали — так и рассказали, Джек Мандора, лишнего мы не присочинили.
«Йоо! Айван… Айванхо йоо!» Не отрываясь от работы на открытой кухне, мисс Аманда прислушалась к эху своего крика, которое сновало туда-сюда по холмам и ниспадало в долину, ослабевая по мере удаления. «Айванхо… хоо… хоо…»
Где бы мальчишка ни был, она была уверена, что он придет вовремя. Даже если он и не знал точно, когда будет готов ужин. Мисс Аманда была известна во всей округе своим звонким голосом, обладавшим главным качеством — дальностью. Такого крика сегодня уже не услышишь, молодежь даже учиться не хочет — слишком старо для них, слишком по-деревенски, как они считают. Но ей-то все равно, она-то все помнит. Как во время страды, когда она ходила с отцом и братьями на свой крохотный клочок земли, который кормил семейство, холмы звенели от звуков мачете и тяжелых ритмов. А пение? Бог мой, что за пение, дикие, потрясающей красоты мелодии и ровный ритм песен, поддерживающий темп работы. А сами холмы — какие они были в те дни! Она улыбнулась своим воспоминаниям. Холмы кишели, словно разворошенный муравейник, целые семьи работали бок о бок, добывая плоды земли из своих наделов на холмах. В те дни можно было взобраться на гору Джанкро и вызвать кого-нибудь с Голубого Залива. Достаточно было просто запеть: «Папа Утти — уу ее». И на соседнем холме селянин, гордясь своим голосом, обязательно подхватит зачин, и ты услышишь, как он усиливается, пронзает тихие горы, набирая все новую и новую силу, отражаясь от холмов, словно от гигантской звуковой системы, и проходя немыслимые расстояния. И уже через несколько минут точно так же приходит ответ: «Утти нету там уу» или «Утти слушает уу».
Но сейчас мисс Аманда слушала, как эхо ее крика замирает в тишине и продолжала чистить клубни ямса и бананы для своей «голландки» — большого железного котла, висевшего над огнем, который она разводила на высокой платформе из глины и камней. Где же мальчишка? Она смела очистки в кучу, оставив их на корм козам, и повернулась к входу, чтобы еще раз внимательно осмотреть долину.
Аманда Мартин, известная всей округе как «мисс Аманда», была немолодой черной женщиной. Стены ее кухни, представлявшей собой пристроенный к дому сарай, были сделаны из бамбуковых палок, скрепленных глиной. Крыша была соломенной; выметенный земляной пол был твердый как камень — утоптан босыми ногами нескольких поколений. Дым от бесчисленных костров до черноты закоптил стропильные балки, с которых свисали куски мяса и загогулины свиных и бычьих хвостов, соленых, перченых и вяленых. На столе, где она чистила и мыла еду, возвышался глиняный чан ябба; под столом стояла ступа из твердого дерева с искусной резьбой — выдолбленная деревянная чаша с тяжелым пестом. Питьевая вода хранилась в большом пузатом глиняном кувшине с длинным носиком, как у чайника, вылепленном по старинному образцу, который обладал особым свойством сохранять воду свежей и прохладной.
Мисс Аманда смотрела вниз, в долину, которая была ее домом, а до нее — домом ее отца, с тех самых пор, как они оставили раскаленные равнины, сахарные плантации, а вместе с ними — тяжкие воспоминания рабства, и стали осваиваться здесь, начиная свободную жизнь на разбросанных высоких холмах, поросших деревьями.
Солнце опускалось за гору Джанкро, и пурпурно-синие тени медленно ползли по долине. Из гущи девственных лесов — гордо возвышающихся деревьев — с самой вершины горы раздался одинокий крик голубки, он звучал чисто и трепетно в неподвижном вечернем воздухе — одинокая нота совершенства и непередаваемой грусти. Бедное создание, подумала мисс Аманда, наверное, как и я, зовет своего потерявшегося дитятю.
Каждый вечер, доносясь с гор в одно и то же время, незадолго до того, как внезапная тропическая ночь накрывала лес, крик голубки отмечал для нее наступление сумерек. Люди говорили, что птица эта — призрак, даппи, ночной певец и передатчик посланий. С верхней ветки самого высокого дерева она каждый вечер сообщает всем, кто занят дурными делами, о приближении хозяина. Крик повторился: ко, коо, коооее. Он пронзил тишину сумерек, переливающихся тенями, и достиг сердца мисс Аманды, заставив ее вздрогнуть от древней грусти из забытых земель предков.
Ее глаза, по-прежнему ясные и зоркие, напряженно вглядывались в долину, которая в вечернем полумраке отливала синевой там, где виднелись следы густой роскошной растительности. Чужестранец не увидел бы здесь ничего, кроме неразличимых зарослей буйных тропических джунглей. Но для мисс Аманды все было по-другому — тут был дом и история, ее община и поле деятельности людей, их пот, труд и радость. Над долиной возвышались не просто джунгли, а деревья, которые давали людям тень и строительный материал. Мангровое дерево, кедр, красное дерево, фустик, жимолость, изредка зелено-голубая поросль бамбука. Также и плодовые деревья с обильной листвой и притаившимися в ней плодами — «звездные яблоки» с пурпурными листьями, царственные хлебные деревья, манго, груши, аки, джекфрукт — каждое со своими неповторимыми очертаниями на фоне лилового вечернего неба. Тут и там развесистые кроны кокосовых деревьев рискованно раскачивались на невероятно тонких солнцелюбивых стволах.
