Корни травы - [3]

—Тот, у которого лодка и который продает рыбу на рынке в Голубом Заливе?

—Да, мэм.

—Я знаю его. Ты из хороших людей, сынок. Но скажи мне вот что — как вы там называете Айвана?

—Риган, мэм. Я слышал, что дети зовут его так.

—Вот что, — сказала она строго. — Его имя Айван. Я не желаю слышать, чтобы его звали как-то по-другому. Все вы, маленькие бваи, слишком много о себе думаете.

Мисс Аманда не знала, смеяться ей или плакать. Что-то такое в Айване и впрямь соответствовало имени Риган. Он кипел жизнью и энергией, фонтанировал вопросами. Не было такой вещи, которая бы его не интересовала и которой, как ему казалось, он не сумел бы смастерить. Несмотря на свой невысокий рост, в играх своих друзей он верховодил. Быть может, даже слишком, наперекор собственному благу. Он первым из них переплыл реку, первым прыгнул с высокого моста там, где дорога пересекает русло реки. Боже, страху-то сколько было! Как она напугалась, когда увидела, что дети с плачем и воплями бегут по берегу туда, где она с другими женщинами стирала одежду. Она подумала, что за детьми гонится какой-то зверь. Невозможно было понять, что они говорят, все кричали, словно сумасшедшие, но паника ощутилась сразу же, и только одно слово было на слуху:

—Айван, Айван!

—Погодите, что там случилось с дитятей?

—Айван погиб.

—Мисс Аманда, Айван утонул!

Когда она поняла наконец, о чем они говорят — ее внук прыгнул с моста в бурный поток реки и не выплыл, — у нее достало времени почувствовать, как перевернулся ее желудок и как острая боль, словно ножевая рана, пронзила ей грудь, выпустив из легких и воздух, и силу. Она закачалась и свалилась бы на землю, если бы не помогли подруги; она открыла рот, чтобы исторгнуть из груди ужасный стон, которым обычно встречают смерть, как вдруг услышала:

— Смотрите он где!

Она справилась со своей мукой, закрыла рот, заморгала, чтобы изгнать застилавший глаза красный туман, и увидела, что он идет по речному берегу, одинокое, костлявое, перепачканное-перемазанное дитя человеческое. Прихрамывая, он брел в их сторону с болью и неохотой, всем своим обликом напоминая упавшего в воду мангуста.

Она тут же забыла свою ярость, подхватила подол длинного платья и, как безумная, ринулась к крохотной фигурке. В глазах Айвана горели мрачное предчувствие и торжество экспериментатора, которое выплеснулось только тогда, когда она схватила его и с силой прижала к груди.

—Айван, Айван, что же мне с тобой делать?

—У меня получилось! Я сказал, что смогу! Сказал и сделал. — Глаза круглые и серьезные, кивает головой в знак победы.

—Бвай, ты смерти моей хочешь?

Она велела подать ей свою бамбуковую палку и, ухватив внука за воротник, повела его по берегу посмотреть, что произошло. Странная была процессия. Мисс Аманда тащит негодника за воротник, их сопровождают женщины и дети, очень серьезные и притихшие под проклятиями своих матерей и при виде зловещего прута, которым помахивала мисс Аманда.

—Как это дети грубеют так?

—Ну, если бы мой такое натворил, я била бы его до тех пор, пока дух этот не вышибла.

—С мальчиком-то все в порядке или нет? Боюсь, его сглазили.

Эти слова, сказанные с неким скрытым намерением, не прошли мимо чуткого слуха мисс Аманды, всегда настроенного так, чтобы не пропустить даже малейшего неуважительного упоминания о самой себе или своей семье. Потрясенная случившимся, она не сумела ответить достойно, но на будущее отметила обидчицу. Предположение, что злые духи сыграли с ее внуком недобрую шутку, было слишком серьезным для того, чтобы оставить его без внимания.

Вскоре маленькая процессия подошла к мосту через реку. Он находился на высоте тридцати футов над бегущими темно-зелеными водами, где река, прежде чем попасть в море, изо всех сил закручивала водовороты. В этом самом бурном и глубоком месте если верить легенде, как раз и собирались таинственные и сверхъестественные силы.

—Вот здесь, здесь, — кричали дети, указывая на середину моста. — Туда он залез и прыгнул вниз. — В их голосах мешались деланая укоризна с плохо скрываемым восхищением.

Внутренним зрением мисс Аманда увидела стоящую на перилах моста маленькую фигурку, одинокую и решительную. Удерживая внука за воротник и оценивая взглядом расстояние от моста до воды, она почувствовала вдруг, что ее гнев переходит во что-то другое. А что, если мальчик и впрямь сумасшедший? Определенно, ни у одного ребенка, если за ним никто не гонится и он не впал в панику, не хватит решимости и отваги на то, чтобы вот так сигануть в воздух, а потом в быстрые воды реки.

—Боже мой! — Это была та самая женщина, что говорила о возможном сглазе, но теперь в ее голосе не было злонамеренности, только тихое вопрошание. — Какое же сердце у дитяти такого?

—Говорят, тот, кому быть повешенным, никогда не утонет.

И Айван, немного устрашенный пережитым опытом и тем впечатлением, которое он произвел на почтенное собрание, вспомнил, как он задерживал дыхание, когда стремительные воды сомкнулись над его головой, как глубоко под водой почувствовал, что течение сносит его с такой силой, с какой он никогда прежде не сталкивался, как вынырнул у песчаной отмели в сотне ярдов от моста. Все дело в гордости: мисс Аман-да видела, как его гордость безуспешно прячется за показное раскаяние, и приняла наконец решение. Ведомая страхом и яростью, она била его так, как и в мыслях не думала никого бить, тем более своего внука, но, после того как ее рука почти безвольно, медленно опустилась, словно признав тщету дальнейших побоев, она поняла, что он ничему не научился.