Корни тамариска - [22]
Потом появились понтонные мосты, один, два, три, специальные паромы для велосипедистов, переправа начала действовать ритмично. А понтонный мост, ну, предположим, разбомбят, ну, утопят два-три звена, остальные уплывут вниз по реке или останутся здесь на якорях. Их соберут, соединят — и снова пошли машины.
Примерно через месяц после первой бомбежки Лонгбьен восстановили. Американцы его снова разбомбили. Затем его опять восстановили. Так три раза. Составы и автомашины шли мимо обрушившихся в воду ферм, перекрученных балок. Трудно было сооружать новые быки на самой стремнине, но и с этим справились.
Возможно, противник рассчитывал, что удар по мосту в августе — месяце гроз, тайфунов и высокой воды — будет особенно ощутимым. Хлестали тропические ливни, но паромы не переставали работать.
В Ханое зрелище грозы было бесподобным. Лиловые тяжелые тучи надвигаются быстро. Они закрыли небо и придавили воспаленный от зноя город. На несколько минут стало нечем дышать. Потом небо раскололось могучими молниями, и с него водопадами забила вода стеной. Водосточные трубы захлебнулись. Потоки низвергались с крыш. Улицу рядом с нашим домом затопило. Вода поднималась выше щиколоток. У нас залило двор, гараж.
Набухали ханойские озера, но ливень не кончался. Казалось, давно бы пора прекратиться ливню, а он все хлестал. Вода прибывала. Некоторые улицы превратились в реки. Машины шли по ним, как катера. Площадь Бадинь стала озером. Мутная Красная река тяжело вздымалась, била в подножие плотин, защищающих город. Там дежурили тысячи людей. Грязно-красные волны бросались на штурм дамб. Правда, мне рассказывали, что Ханою наводнение в нормальные, невоенные годы не страшно. Если возникала угроза, что вода вот-вот перехлестнет через городские дамбы, открывали шлюзы в других районах. И вода затопляла большие площади рисовых полей, но сам город удавалось спасти.
После бомбардировки моста и Заляма ожидали новых налетов. Жители спешно эвакуировались. По тому, каким редким стал поток велосипедистов даже в часы пик, можно было утверждать наверняка, что в столице осталось меньше половины населения.
Как-то я прошелся по Шелковой улице, что ведет от озера Возвращенного меча к центральному рынку. В сплошных торговых рядах было открыто четыре-пять лавчонок.
21 августа 1967 года. Почти непрерывные объявления по радио о том, что «май бай ми» близко от города. Вой сирен. Небо раскалывается от грохота. Налет. Массированный. Короткое затишье, снова рев, снова в воздухе мелькают хищные дюралевые птицы. Горят дома, снуют туда и сюда пожарные.
Около часу возвращаюсь домой, набрасываю план репортажа в надежде, что, когда вызовут, буду диктовать. Прошло полчаса, час, полтора. Связи нет.
Мы долго пытались «прорваться» в Москву через Пекин, затем выяснили, что телеграфной связи тоже не было.
Вечером мы направились есть мороженое в ресторан «Бохо». Там сидел новый корреспондент Франс Пресс Бернар Кабан, ел лягушек, запеченных в тесте, запивая их болгарским вином. Он в этот день оказался «коммуникабельным» и смог послать короткую телеграмму о налетах на Ханой то ли через Гонконг, то ли еще как-нибудь.
Вся жизнь корреспондента, вся работа за границей (да и в любом другом месте) зависит от связи. Зачем ты здесь живешь, бегаешь, что-то узнаешь, чем-то рискуешь, если не сможешь передать материал в редакцию, и именно сегодня, а не завтра, потому что завтра любой твой репортаж, не читая, могут бросить в корзинку как устаревший.
Сколько было помех при передачах… Москву слышишь с трудом, сквозь шум, треск, хрип, пиликанье, пищание эфира. Тебя не могут разобрать, и какое-нибудь простое слово читаешь по буквам, а название, вроде Тханьхоа, повторяешь по нескольку раз: «Татьяна, Харитон, Анна, Николай, мягкий знак, Харитон, Ольга, Анна, повторяю: Татьяна, Харитон, Анна…» Тебя спрашивают: «Что? После Харитона — Иван?» — «Да нет, не Иван». — «А почему Ольга?» — «Повторяю снова!» Теряли терпение одни стенографистки, отказывались принимать материал, их место занимали другие, срывались, мы, кричали в трубку, упрашивали. И снова диктовали — и так каждый день!
…На следующий день рано утром я брился. Было примерно семь часов. Тихо. Вдруг загрохотали орудия, где-то совсем рядом ухнули взрывы. В корпункте вылетели стекла, покосились двери, тяжелая волна ударила в уши. Я нахлобучил каску, выглянул из окна. Самолеты уже улетели. Дым клубился метрах в трехстах от корпункта. Пылали дома. По развалинам поливали из брандспойтов. Кричали женщины. С яростными, залитыми потом лицами работали ополченцы, растаскивая развалины. Тлела школьная тетрадка. Из-под кучи пыльного щебня откопали мужчину, он слабо стонал. Подбежали санитары с носилками. Откопали второго. Он не шевелился. Дома рухнули прямо на трамвайную линию. Оборванные провода. Густое облако пыли. Через четверть часа пришли экскаваторы и бульдозеры. Еще в нескольких кварталах от нас дым окутал трикотажную фабрику. В марлевых масках и касках пожарные надвигаются на пламя.
Бомбардировкам подвергались и другие районы города.
Связь в этот день работала как часы, и я не отрываясь диктовал репортаж:
Как возникли революции в государствах, сравнительно спокойных в социально-экономическом плане и далеко не последних по уровню жизни населения? Кто за ними стоял? Какую роль сыграли в них информационные технологии? На эти и многие другие вопросы отвечают авторы этой книги – ученые, дипломаты, журналисты, в том числе и, подготовивший книгу к изданию, директор Института Африки РАН Алексей Михайлович Васильев. Все они в той или иной мере были свидетелями революционных событий. Своеобразной «сверхзадачей» данной книги был поиск ответа на вопрос: существовали ли у сценария арабских восстаний «режиссеры»? А вывод о том, возможно ли использование рецептов «Арабской весны» в нашей стране, читателям этой книги предстоит сделать самим.
Новая работа известного ученого-востоковеда — результат его полувекового изучения Ближнего и Среднего Востока, честная и непредвзятая оценка целей, методов и средств политики Москвы, ее реальных достижений, провалов и просчетов в этом важнейшем для России регионе «третьего мира» как в советский, так и в постсоветский периоды. Впервые в международной историографии рассматривается процесс принятия решений в Кремле по вопросам ближневосточной политики. Приводятся неизвестные ранее факты, связанные с суэцким кризисом 1956 г., арабо-израильскими войнами 1967 и 1973 гг., войной в Персидском заливе 1991 г., советским вмешательством в Афганистане, политикой Москвы в отношении Израиля, анализируются прагматичные шаги руководства новой России в рамках борьбы с терроризмом, в связи с вступлением войск США в Ирак и Афганистан, «арабской весной» и сирийским кризисом.
Автор книги три года преподавал политэкономию в Высшей административной школе Республики Мали. Он рассказывает обо всем, что видел и слышал в столице и в отдаленных районах этой дружественной нам африканской страны.
Марокко, Алжир, Тунис, Ливию и АРЕ проехали на автомобиле трое граждан ГДР. Их «Баркас» пересекал пустыни, взбирался на горные перевалы, переправлялся через реки… Каждый, кто любит путешествовать, с радостью примет участие в их поездке, прочитав живо и интересно написанную книгу, в которой авторы рассказывают о своих приключениях.
Эта книга — рассказ о путешествиях в неведомое от древнейших времен до наших дней, от легендарных странствий «Арго» до плаваний «Персея» и «Витязя». На многих примерах автор рисует все усложняющийся путь познания неизвестных земель, овеянный высокой романтикой открытий Книга рассказывает о выходе человека за пределы его извечного жилища в глубь морских пучин, земных недр и в безмерные дали Космоса.
Давыдов Гавриил Иванович (1784-4.10.1809) — исследователь Русской Америки, Курильских островов и южного побережья острова Сахалин, лейтенант флота. В 1805 вместе с Н.П. Резановым на судне «Св. Мария Магдалина» перешел из Петропавловска в Новоархангельск. Командовал тендером «Авось» в Охотском море. В 1807 на том же судне совершил плавание к Курильским островам, южному побережью Сахалина и острову Хоккайдо. Вместе с командиром судна «Юнона» лейтенантом Н.А. Хвостовым, следуя инструкции Н.П. Рязанова, уничтожил две временные японские фактории на Курильских островах, обследовал и описал острова Итуруп и Кунашир.
«… Покамест Румянцев с Крузенштерном смотрели карту, Шишмарев повествовал о плаваниях и лавировках во льдах и кончил тем, что, как там ни похваляйся, вот, дескать, бессмертного Кука обскакали, однако вернулись – не прошли Северо-западным путем.– Молодой квас, неубродивший, – рассмеялся Николай Петрович и сказал Крузенштерну: – Все-то молодым мало, а? – И опять отнесся к Глебу Семеновичу: – Ни один мореходец без вашей карты не обойдется, сударь. Не так ли? А если так, то и нечего бога гневить. Вон, глядите, уж на что англичане-то прыткие, а тоже знаете ли… Впрочем, сей предмет для Ивана Федоровича коронный… Иван Федорович, батюшка, что там ваш-то Барроу пишет? Как там у них, а? Крузенштерн толковал о новых и новых английских «покушениях» к отысканию Северо-западного прохода.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Очерки советского историка-арабиста написаны на основе впечатлений от поездки по Средиземному морю в октябре 1977 г., во время которой автор побывал в Стамбуле, на Кипре, Крите, Мальте, Сицилии и Корсике, а также в некоторых городах Италии и Греции. Главное внимание уделяется современному облику и повседневной жизни Стамбула, Кипра и Мальты, а также историческим, культурным и демографическим связям с Востоком островов Средиземноморья. В книге освещаются особенности контактов жителей южной Европы с Востоком, роль некоторых групп средиземноморских европейцев в арабских странах, обосновывается оценка Средиземноморья как древнего района сближения пародов Европы и Востока.
Автор книги, известный советский арабист, повествует о своих впечатлениях от посещения арабских стран Магриба — Алжира, Марокко и Туниса. Рассказы о различных сторонах сегодняшней жизни, быта и культуры народов этих стран сочетаются с экскурсами в их историю. Специальное внимание автор уделяет воздействию на страны Магриба общеарабской специфики, культурных традиций средиземноморского региона.
Автор — выдающийся немецкий писатель и естествоиспытатель — рассказывает о кругосветном плавании на борту русского брига «Рюрик» (1815–1818) под командованием капитана О. Коцебу. В своих путевых заметках он подробно описывает нравы и обычаи коренных жителей островов Тихого океана, рассказывает о встречах на Камчатке, Аляске, Алеутских, Сандвичевых и других островах. В яркой художественной форме он рисует картины повседневной жизни экспедиции, героическую борьбу с трудностями ее участников.
Автор книги — журналист-международник — рассказывает на основе личных встреч, впечатлений и материалов бирманской прессы о жизни, культуре, традициях и обычаях народов сегодняшней Бирмы. Очерки о людях, городах Бирмы, ее исторических памятниках содержат малоизвестные сведения, интересные для советского читателя.