Корни тамариска - [141]

В тюрьме политические заключенные дали мне «Мать» Горького. Я был потрясен. Затем читал Чехова, Достоевского, Толстого, Тургенева, Брехта.

— Ты называешь русские имена, чтобы сделать мне приятное?

Искренние, живые глаза поэта смотрели из-под густых, слегка вьющихся, наполовину седых волос.

— Нет, потому что это было действительно так. Далекая река русской литературы пробивается среди наших пустынь, и из нее пьют все, кому дорога собственная культура.

Шейх Имам слеп почти от рождения. Сын феллаха выжил назло превратностям судьбы. Подростком он вызубрил наизусть Коран, переехал в Каир, чтобы изучать богословие. Но звуки мира, и особенно звуки музыки, переполняли его. Имама приютил в своем доме музыкант, слепой, как и он сам, и обучил играть на уде, петь и сочинять.

Негм и Шейх Имам обратились к египтянам с темами, которые волновали их сердца. Музыкант использовал народные мотивы, дервишские молитвенные гимны, но внес в них дыхание и ритмы эпохи. Песни Негма — Шейха Имама стали петь египетские рабочие, они звучали на студенческих сходках, в палестинских лагерях Ливана.

В стихах Негма — боль за Египет тружеников, в который он верил.

Мы встречались у него дома. Циновка на полу в тесной комнатушке. Полки с книгами и тахта. Маленькие стулья. За окнами — набитый беднотой квартал Эль-Гури. В соседнем помещении — Шейх Имам. Поэт был юношески легок в движениях, хотя ему тогда уже было сорок восемь и он был болен. «Меня нельзя сломить. Меня можно только убить, как убили Бико в Южной Африке», — говорил он.

Поздно вечером Негм вышел проводить меня. Темные фасады облупившихся домов, изогнутые переулочки, где не проедет автомашина, фонари прошлого века, могучая стена мамлюкской крепости над домишками…

— Здесь мои корни, мои темы, мои слушатели, — сказал Негм. — Я умру, если оборвутся мои связи с этими людьми.

Я увидел его и Шейха Имама снова в здании военного трибунала. Их обвиняли в том, что они сочиняют и поют песни, «возбуждая сомнения в честности власти». Защитник убедительно и не без иронии доказал, что трибунал некомпетентен судить поэта и музыканта и что решение передать их дело в военный суд было противозаконным.

Трибунал приговорил поэта к году каторжных работ. Со спокойной улыбкой он кивнул мне на прощание. Больше мы не встречались.

И Абуль Изз аль-Харири, и Фуад Мурси, и Ахмед Фуад Негм, и Шейх Имам — египтяне. Они тоже плоть от плоти египетского народа. Таких, как они, мало, слишком мало, но они — теин в чае, искра в хворосте для костра. Был бы только хворост сухим…

1977–1982 гг.

ГОРЬКИЕ ЛИМОНЫ КИПРА

Отсюда за пространством моря в колеблющейся дымке виден турецкий берег. С Кипра до него — три-шесть минут лета, до Ливана, Израиля, Египта — двадцать-тридцать минут. Третий по величине остров Средиземноморья — идеальный трамплин для действий на Ближнем Востоке и дальше — в богатом нефтью Персидском заливе и прилегающих к нему районах. Вот с этого очевидного факта географии и политики волей-неволей приходится начинать рассказ о Кипре.

Мать-природа с помощью разумных и трудолюбивых людей хотела сделать этот остров филиалом рая на земле. Но он известен не только горькими лимонами, роскошными плодами Средиземноморья, восхитительными пляжами, щедрым и не слишком жгучим солнцем, но и горькой судьбой. Уникальное географическое положение — и слава и трагедия киприотов. Перечислять владык острова, всех, кто даже в смертельных объятиях пытался удержать столь лакомый кусочек суши, значило бы пересказывать историю Восточного Средиземноморья с античных времен до наших дней.

Последний колониальный хозяин Кипра — Великобритания. Антианглийские демонстрации кипрских патриотов сменялись забастовками и уличными боями, поэтому англичане вынуждены были предоставить острову независимость в 1960 году. Но, уходя, они оставили за собой две военные базы, оговорив, что они якобы не находятся на земле Кипра, а являются «суверенной английской территорией» общей площадью примерно двести двадцать пять квадратных километров (больше территории государства Мальта).

Видишь английские коттеджи, стриженые газоны, футбольные поля, конюшни скаковых лошадей, казармы, а за линией холмов угадываешь главное — аэродромы, радары, систему ПВО, подземные склады; слышишь рев истребителей-бомбардировщиков и самолетов стратегической авиации; читаешь о том, что англичане фактически предоставляют свои базы на Кипре под американские «силы быстрого развертывания» и что американцы помогали верным союзникам со своих баз во время фолклендского (мальвинского) кризиса; узнаешь, что на кипрскую территорию Вашингтон перебросил из Ирана часть своих станций электронного шпионажа, направленного против Советского Союза; вспоминаешь о том, что совет НАТО де-факто распространил сферу действия этого блока на Ближний Восток, а на Синае, то есть рядом с Кипром, уже находятся подразделения стран — участниц НАТО.

Когда суммируешь все это, то становятся понятными пружины истинной политики Вашингтона, Лондона, НАТО по отношению к Кипру.

Остров, на котором проживают греки-киприоты и турки-киприоты, разделен на две части. Его северную часть оккупировали в 1974 году турецкие войска, и там существуют административные органы турок-киприотов. В южной части, что осталась в руках греков-киприотов, есть также и подразделения из континентальной Греции.