Кормило кормчему - [8]

— Вот потому-то и горько, — продолжал Шамиль: — у кого силы нет, между теми еще есть люди, как люди. Вот хоть бы мы с тобой, к примеру. А у кого могла бы быть сила, — и есть, может быть, — сами-то ни к чему неспособные люди. Ну, да не о том речь. О бомбах дело. От тех двух пользы нет. Но дело не кончится на них. Пустивши их уру-сы начнут делать еще. То было три, — значит, четвертую. На кого, не открыл мне Бог. Но то верно, что начнут делать. Только, будет уж недоставать у них ни железа, ни пороху, ни работников. Потому что, слышал ты сам: Магер-Шалал-Хах-Базо — сильный этим Потрясателем земли скоро разорится. Не такое еще будет разорение ему, но и это будет, попрежде того: ни железа, ни пороху, все истрачено, на те три бомбы; ни работников — заморены работники над теми. Однако же охота сильная: сам ты слышал, это оружие Хадергет, сила геенны в этом оружии. Кто раз отдал душу Иблису, тому уж не вырвать ее из-под управления Иблиса. И будет Иблис заставлять урусов делать четвертую бомбу, хоть обнищали они и от тех трех. Сами, может быть, не желали бы, а будут делать: Иблису отдали души свои.

Ну, слушай же, Арслан-бей, как дальше открыл мне Бог. Будут делать урусы четвертую бомбу, а другие-то гяуры не глупее ж их. Хоть три бомбы и проворонили, но по короткости времени, потому что не знали заранее. А теперь, скажут: «стой, парень-урус, довольно пошалил иблисовой игрой». И сложатся другие гяуры — немцы и французы и англичане, — и легко им вместе сделать Потрясателя Земли и бомбы еще гораздо больше тех.

Сделают Потрясателя Земли и две бомбы, втрое больше тех продолжал Шамиль: и опустят одну бомбу на Петербург; истребит она его, и опустошит Россию на триста часов пути кругом. Другую бомбу пустят на Москву и истребится Москва и опустошится Россия на триста часов пути кругом. И мало останется живых людей в России, только по самым дальним углам кое-кто. А вся Россия на триста часов пути кругом Петербурга и кругом Москвы будет пустыня в развалинах без живых людей. Так исполнится название Пот-рясателя Земли, — помнишь Арслан-бей! Магер-Шалал-Хаз-Базо, Сильный оружием вскоре разорится.

— Помню, как не помнить! — отвечал Арслан-бей. И понимаю все теперь.

Шамиль посмотрел на него: Что же ты понимаешь?

— Понимаю, что ты хорошо сообразил, Шамиль. Оно точно, так должно быть.

Шамиль посмотрел на него еще, опустил глаза, подумал: Хорошо; так, то пусть по-твоему. Мы с тобою свои люди. — Поезжай же ты, Арслан-бей, к Пожирателю Книг. Ищи его в том городе. Не там он, то можно узнать где. У гяуров так заведено, что известно обо всяком начальству.

— Понимаю, не толкуй. Найду, не бойся.

— Отдашь Пожирателю Книг эту книжку, в которой написано мной все видение Абу-Джафара; и перескажи все, что слышал теперь от меня о бомбах на Турцию и Австрию, и о разорении России. Если Пожиратель Книг поверит, бросит выдумывать свою машину. Не поверит, ты убьешь его.

— Смотри же хорошенько, можно ли оставить его в живых. Я надеюсь на тебя, как на себя самого.

— Не опасайся, Шамиль, сказал Арслан-бей. Оно правда, иной раз по жалости к людям, делаю не совсем как следовало бы. Но отпустить живым какого-нибудь генерала, от этого не велика беда Кавказу. А тут совсем иное дело. Думаю, что придется убить Пожирателя Книг. Будь он и добрый человек, и пусть кажется, что на его слово можно положиться, а убить, — это будет вернее. — Значит, в дорогу. Схожу проститься с женой и с детьми. Дорога опасная.

— Месяц буду ждать тебя назад. После месяца подожду еще полгода, сказал Шамиль.

— Ну, а не ворочусь и через полгода с месяцем?

— Тогда посмотрю, как быть. Подожду слухов, когда начнут делать бомбы. Оно, положим, будет это втайне. Но слухам нельзя же не быть. Кто не знает, тому и останется непонятно; а мне известно, могу понять, что такое делают втайне.

— Тогда будешь мириться?

— Тогда ничего другого не остается. — Шамиль вздохнул. — Однако, народ ждет. Пойдем сказать. — Он отдал Ар-слан-бею книжку, в которой описал видение Абу-Джафа-ра.

Вышел на крыльцо. — Народ столпился: — Ну, что скажешь?

— Братья, начал Шамиль, у гяуров есть поговорка: го-ос народа — голос Божий. Есть, видно, и у гяуров кое-что правдивое в мыслях. Поищем же правды у гяуров. Посылаю Арслан-бея.

— Хорошо, хорошо, закричал народ. И не догадался даже потребовать определительных слов, куда и зачем едет Арслан-бей.

А баран продолжал блеять по-козлиному.

— Братья, сказал Шамиль, этот проклятый слуга шайтана сделал свое дело. Стащите его с кровли, зарежьте. И мясо бросьте собакам, сами не ешьте: он слуга шайтана, он проклятый.

— Так, так, говорил народ. Он слуга шайтана.

— Вот и подготовлено, чтобы дело опять повернулось, как надобно Шамилю, подумал Арслан-бей. Баран — слуга шайтана; шайтан — обманщик; шайтан приятельствует гяурам, старается вредить правоверным. Дня через два для народа будет явное дело: баран понапрасну смущал правоверных, надобно смеяться над шайтаном: не удалось проклятому шайтану обмануть народ. И каждый будет говорить, что он с самого начала понимал это; только дивился глупости других: чего пугаются? Как не понимать, что это шай-танова проделка, — он с самого начала понимал это, будет говорить каждый.