Корм - [8]

Да, ещё василиск.

- Ты, наверное, голодный? - профессор наклонился к клетке. Василиск зашебуршился.

- Ну, это просто, - пробормотал профессор, вспоминая полоза в террариуме. - Положение жабы и положение змеи в некотором высшем смысле равноценны, не так ли?

Лондон, 2006.

... - Должен признать, господин Цойфман, что вы прекрасно держались на этих переговорах, и проявили подлинный патриотизм, - человек в соседнем кресле щёлкнул гильотинкой, отрезая кончик сигары.

Иосиф пододвинул к себе пузатую рюмку. Погрел в ладонях, чтобы ощутить аромат хорошего коньяка. Ему было хорошо и уютно. Впервые за весь последний год он мог себе сказать, что никуда не торопится.

- То есть вы хотите сказать, что я безбожно продешевил, - заметил он. - Что ж. Когда сделкой интересуется государство, гражданином которого ты являешься, отказываться от переговоров недальновидно.

- Ну, не так уж вы и продешевили, - усмехнулся собеседник, - просто саламандра бесценна... Американцы, наверное, дали бы вам больше. Если, - он осторожно вдохнул сигарный дым, - не предпочли бы сэкономить. Честно говоря, очень странно, что вас не убили.

- Да, этот рынок довольно жёсткий, - заметил профессор. - Мне несколько раз приходилось прибегать к помощи моего маленького друга, - он покосился на клетку. На сей раз она была закрыта специальным чехлом.

- Кстати, вы не хотите его продать? В частном порядке?

- Нет, - сказал Цойфман.

- Всё же подумайте. Я бы его у вас купил. Дорого. В конце концов, он вам больше не понадобится. К тому же, с помощью этого существа убивали евреев...

- Благодаря вам я больше не нуждаюсь в деньгах. Думаю, что и моим наследникам кое-что перепадёт. Кстати, моя жена Аша на следующей неделе...

- ...поздравляю... - предупредительно откликнулся собеседник.

- К тому же я к нему привык, - закончил профессор. - Мы с ним хорошо понимаем друг друга. Что касается прошлого... Будем думать о настоящем. Вы же не задумываетесь о тех евреях, которыми будут кормить саламандру?

- Вы прекрасно знаете, что евреи бывают разными, - в тон ему ответил человек напротив. - Некоторые из них не заслуживают ничего, кроме...

- Да-да, я понимаю. Хорошо, что они есть, правда? - Цойфман осторожно пригубил коньяк. - В общей гармонии мироздания у них тоже есть своё скромное место.

Собеседник кашлянул.

- Кстати, - добавил профессор, - у меня есть для вас небольшой подарок. Вот, - Цойфман положил перед собой книжку в изящном сером переплёте. - Сигнальный экземпляр.

Человек в соседнем кресле взял книгу в руки, повертел, заглянул под обложку.

- Ах, да. "Мой Холокост". Об этом много говорят. Газеты пишут, что это чуть ли не новый дневник Анны Франк?

- Газеты преувеличивают. Проза историка - сейчас это модно. Это книга о моей семье. Точнее, о семье моей матери. Нечто вроде исторического расследования. Грустная история. Надеюсь, она найдёт своего читателя.

- И номинатора. Насколько мне известно, книга уже выдвинута на премию...

- Давайте об этом не будем. Чтобы не сглазить, - профессор улыбнулся. - Но, разумеется, я рад своему возвращению в литературу. Знаете, - он сделал ещё один маленький глоток, - раньше мне казалось, что занятия историка и литератора противоположны по интенции. Теперь я так не думаю.

Застрекотал телефон. Профессор взял трубку, немного послушал, потом молча положил её на край стола.

- Благодарю вас, - сказал он. - Деньги переведены на мой счёт. Вы выполнили свои обязательства.

- Мы всё-таки представляем правительство Израиля, - улыбнулся собеседник. - Было бы странно с нашей стороны...

- Кстати, вы гоблин? - неожиданно спросил Иосиф.

- Да, как и все чиновники такого уровня... Извините, профессор, мне пора. Ох, да! - собеседник хлопнул себя по лбу. - Совсем забыл. У меня тоже есть небольшой подарок для вас... и для вашего василиска.

Он нагнулся, открыл пузатый портфель, стоявший у него в ногах, и извлёк оттуда большую коробку, аккуратно заклеенную со всех сторон. В крышке были проделаны небольшие отверстия. Внутри что-то шуршало.

- Благодарю, - с чувством сказал профессор Цойфман. - Очень кстати.

- Не за что. Все уже знают, что вам принято дарить змей. Но мне и в самом деле пора.

Собеседник ещё раз попрощался, подхватил портфель, щёлкнул замочком, и удалился.

Иосиф остался один. Он осмотрел коробку, прочёл латинскую надпись на крышке.

- Надеюсь, - сказал он, глядя на клетку, - тебе это понравится. Редкий вид.

Голодный василиск щёлкнул клювом.

- Weltweisheit, - констатировал профессор. - Мировая мудрость.