Коричневый путч красных - [112]
Обычно упомянутая книжная лавина устремляется в два основных, магистральных русла. Первое из них для августовского путча, можно сказать, уже заполнено: по горячим следам выпущено несколько изданий с хроникой трех дней. Второе — русло глубоких аналитических исследований — еще предстоит заполнить работами публицистов, историков, политологов. Надо полагать, оно будет заполняться не один год. Опоздав с нашей книгой в первое русло и не будучи специалистами по заполнению второго, мы избрали промежуточный путь — предприняли скромную попытку собрать воедино все важные документы и свидетельства прессы не только дней путча и еще десятка после них, но и нескольких предшествующих лет. Мы собрали выступления политических деятелей, столкнули на страницах книги представителей общественных движений разного толка, комментарии столичных и провинциальных газет разных ориентаций, от крайне правых, черносотенных, ортодоксально большевистских, до леворадикальных. И нам кажется, что все это сложилось в некую мозаику, в которой уже можно различить не только контуры событий, но и их истоки.
Внимательный читатель непременно обнаружит в книге информационные лакуны: какие-то кусочки мозаики мы, конечно же, утеряли — все-таки не могли не спешить. Другой читатель сочтет, что ту или иную деталь следовало бы дать в ином освещении, поцитировав другую газету, иного деятеля. Не станем с таким читателем спорить. Сталкивая на страницах документы, фотографии, карикатуры, мы стремились сделать документальную книгу эмоциональной, а эмоции, увы, всегда субъективны. Как субъективны и прекрасные надписи на московских стенах, которые мы бережно собрали в дни путча и поместили в эту книгу. Нацарапанное на стене иной раз стоит целого политологического исследования.
Велик был соблазн завершить книгу серией аналитических обзоров, в которых сегодня уже нет недостатка, и поведать читателю, что:
путч провалился из-за нелепых действий недоумков-гэкачепистов, постоянно пребывавших в состоянии алкогольного опьянения;
героическое сопротивление народа и Ельцина со товарищи опрокинуло хитроумные, коварные замыслы умудренных политическим и военным опытом путчистов;
переворот был запланирован и организован Горбачевым, который при любом его исходе оставался в выигрыше;
события трех августовских дней разыграны демократами и лично президентом России, дабы одним махом покончить с КПСС, КГБ, партийной номенклатурой;
мы стали свидетелями революции, освященной дорогими русскому сердцу именами Бориса и Глеба, революции «с лицом Ростроповича»;
у власти после августа остались те же партократы, и уж если и говорить о какой-то революции, то ее следует называть революцией ренегатов;
19-21 августа стали днями небывалого всенародного подъема, повлекшего за собой возрождение духовности и нравственного начала;
в дни путча подавляющая часть населения проявила полнейшее безразличие к политическим судьбам страны, а сейчас и подавно ее, эту подавляющую часть, волнуют лишь пустые полки магазинов, а кто будет править Россией, ей в высшей степени наплевать;
у правых вырваны зубы — перевороты нам больше не грозят;
августовская попытка — первая в длинной цепи кровавых событий, которые ожидают нас; и т.д., и т.п.
Мы преодолели этот соблазн, памятуя о ненадежности скороспелых анализов по горячим следам событий. Но тут же возник новый: как можно полнее, как можно детальнее показать послепутчевую жизнь страны, ибо все, буквально все, что происходит сегодня, густо окрашено августовскими тонами, а газеты что ни день подбрасывают информацию, которую неудержимо хочется вставить в книгу, пока она еще на редакционном столе, а не в типографии. И так хочется напомнить:
о первом столкновении властей предпринимателями Москвы;
об истовой дележке партийного имущества; о загадочных смертельных полетах управделами ЦК (вот и осень пришла, большевики полетели — в ходу такая мрачная шутка);
о сварах в демократическом стане; о множащихся горячих точках на карте разваливающейся империи;
о тюремных стихах Лукьянова и рационе питания гэкачепистов в следственном изоляторе;
о далеких Курилах — то ли нашенских, то ли нет; о президентских выборах — там и сям, о досрочном уходе президентов — там и сям;
о ценах на колбасу, хлеб, молоко, водку, штаны, и все-все-все, что едят, пьют, носят и вообще потребляют;
о бесполезных посиделках в Ново-Огарево; о последних днях страны под названием СССР и о многом-многом другом.
Мы устояли перед этим соблазном, ибо к моменту выхода книги все эти сенсационные события будут окончательно и бесповоротно вытеснены новыми, еще более сенсационными — время сейчас такое. А то, что произошло в три августовских дня, ничем не затмить, это останется в истории.
Оставалось решить, где все-таки поставить точку, вернее, отточие, как закончить книгу. Оборвать ее на пессимистической ноте, которая, право же, более чем уместна при нынешнем состоянии наших с вами общих дел. Или же выразить хотя бы малую толику оптимизма. Мы выбрали последнее.
Книга выйдет на исходе зимы. Хочется, очень хочется верить, что последующая за нею весна (вот уж что никто не оспорит!) не станет временем новых путчей и смут, а станет весной надежды. Как в концовке романа Александра Кабакова.
Три друга из глухой лесной деревушки…Трое обычных мальчишек, волей судьбы вынужденных участвовать в ужасной войне.Три юных героя, наделенных храбростью и смекалкой, верностью и честью. Им поручено совершить практически невозможное – отыскать таинственную древнюю реликвию, которая одна может спасти родную землю друзей от жестоких захватчиков.Они отправляются в путь.Отправляются, еще не зная, что вынуждены будут сразиться не только с обычными врагами, но и с недругами, владеющими великой силой черной магии…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящее издание является попыткой воссоздания сложного и противоречивого портрета валашского правителя Влада Басараба, овеянный мрачной славой образ которого был положен ирландским писателем Брэмом Стокером в основу его знаменитого «Дракулы» (1897). Именно этим соображением продиктован состав книги, включающий в себя, наряду с новым переводом романа, не вошедшую в канонический текст главу «Гость Дракулы», а также письменные свидетельства двух современников патологически жестокого валашского господаря: анонимного русского автора (предположительно влиятельного царского дипломата Ф. Курицына) и австрийского миннезингера М. Бехайма.Серьезный научный аппарат — статьи известных отечественных филологов, обстоятельные примечания и фрагменты фундаментального труда Р. Флореску и Р. Макнелли «В поисках Дракулы» — выгодно отличает этот оригинальный историко-литературный проект от сугубо коммерческих изданий.
Он убежал на неделю из города, спрятался в пустующей деревне, чтобы сочинять. Но поэтическое уединение было прервано: у проезжих сломалась их машина. Машина времени…
«…Илья, хоть и с ленцой, принялся за рассказы. Героя он нередко помещал в заваленную снегом избу или на чердак старой дачи, называл Ильей, снабжал пачкой бумаги, пишущей машинкой довоенной породы… И заставлял писать. Стихи, рассказы. Длинный роман о детстве.Занятие это шло туго, вещь не клеилась, в тоске и мучениях бродил герой по хрустким снежным тропинкам или шуршал листьями в сентябрьской роще, много и плодотворно размышлял. И всегда наступал момент, когда в повествование вплеталось нечто таинственное…» (В.
Маленькая Люс смертельно больна. У ее отца остался последний выход — испробовать в действии машину времени, отправиться на пятьсот лет вперед в поисках лекарства для Люс — в слепой, но твердой убежденности, что люди далекого будущего не только намного разумнее, но и намного добрее людей XX века.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге П. Панкратова «Добрые люди» правдиво описана жизнь донского казачества во время гражданской войны, расказачивания и коллективизации.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.