Гейнц подцепил сачком рыбу из кафельного бассейна и ловко бросил ее на весы. Рыба вяло хватала ртом воздух.
— Такая подойдет, фрау Каумиц? — спросил он.
— Да, благодарю вас, господин Гейнц, — фрау Каумиц подставила черную хозяйственную сумку, — еще пожалуйста, две баночки икры.
Гейнц нагнулся под прилавок.
— Извините, фрау Каумиц, сейчас открою новый ящик.
— Ничего, господин Гейнц, я не спешу.
Гейнц вышел в кладовую и вскоре появился с фанерным ящиком. Тот был, очевидно, тяжелый: на худой шее Гейнца, натягивая кожу, оттопырились жилы.
Он грохнул ящик и стал искать плоскогубцы. Не найдя их, начал отдирать жесть по углам крышки ножом.
— Ну, что новенького, господин Гейнц?
Гейнц справился с двумя полосками с одной стороны и поддел крышку лезвием ножа.
— Да все то же, фрау Каумиц, все то же…
Нож был слишком тонким и гнулся. Гейнц с трудом расширил щель настолько, чтобы можно было просунуть плоскую ручку.
— А что слышно насчет халли?
Дальше дело пошло быстрее. Действуя ножом, как рычагом, Гейнц вытаскивал гвоздь за гвоздем.
— Ничего нового, фрау Каумиц, ничего нового… В последнее время ими перестали интересоваться.
— Говорят, что рабочие очистной станции отказываются работать. Это серьезно, господин Гейнц, если остановится очистная станция? — не унималась фрау Каумиц.
Гейнц поддел последний гвоздь и открыл крышку.
— Ничего страшного, фрау Каумиц, ничего страшного. Очистная станция никогда не остановится. Наберут новый штат, а тех — под суд.
Он подал фрау Каумиц две банки икры, завернутые в толстую промасленную бумагу, и начал отсчитывать сдачу.
— А вообще, наше дело маленькое, фрау Каумиц, дело маленькое.
— Вы правы, господин Гейнц, дело маленькое…
Фрау Каумиц вышла из темной лавки на освещенную улицу, и в седых волосах у нее вспыхнул нимб. Гейнц остался один на один с духотой и мухами.
В городе запирались по домам рано. Лишь только скроется солнце в завалах свалки — пустеют улицы, закрываются магазины, прокручиваются последние части кинофильмов.
Город готовится к вечернему отдыху.
Неттлингер загнал свои «Мерседес» на моечную эстакаду и, не выходя из машины, смотрел, как разбиваются о поднятые стекла тугие струи. Рабочий направляет шланг на задний мост, маслянистая вода стекает в темный провал приямка.
Фюман, навалившись на умывальник, подставил шею и лопатки под холодную воду. Когда он прижимает спину к крану, шипящие тонкие струйки летят на стены.
Папаша Йозеф подсчитывает дневную выручку, а два его помощника приводят в порядок помещение и заносят из-под навеса столы и стулья.
Гейнц смывает жир и бурые пятна крови с мясного прилавка, по лотку бетонного пола плывут окурки выкуренных им за день сигарет.
Фрау Каумиц готовит рыбный суп. В углу кухни пятнистая кошка пожирает из эмалированной чашки жабры и внутренности.
Город готовится к вечернему отдыху.
Город моется, чистится, ест, пьет, справляет свои естественные нужды. Открыты краны, шипят душевые сетки, урчат смывные бачки унитазов. Пот, грязь, кровь, фекалии, разжиженные водой, ухают в гидравлических затворах и летят, невесомые, по чугунным стоякам.
Магистральный городской коллектор, выложенный еще сто лет назад из добротного обожженного кирпича, переполнен.
Начало коллектора — у стадиона в южной части города, конец — камера решеток очистной станции.
Виннер записал в журнал показания рН-метра и пошел в обход. Начал, как всегда, со здания решеток, хотя это было и не совсем по пути — здание находилось в дальнем от административного блока конце станции. Но Виннер специально проходил мимо аэротенков и отстойников, не заходя на посты, чтобы начать обход с самого что ни есть начала.
На решетках дежурил совсем молодой парень. Все рабочие станции, когда-то и сам Виннер, начинали карьеру с решеток — первой обязательной ступени. Затем следовали песколовки, первичные отстойники, аэротенки… Кто как потянет. Эта иерархическая лестница, совершенно не обязательная по технологии, была, очевидно, придумана кем-то для создания видимости возможного роста.
Виннер открыл металлическую дверь и вошел в здание решеток. Карклин стоял к нему спиной, опершись о поручни, и следит за работающими внизу агрегатами.
— Ну, как у тебя тут дела? — громко спросил Виннер, стараясь перекричать грохот дробилок.
Карклин от неожиданности вздрогнул, но, увидев сменного мастера, улыбнулся.
— Они уже здесь!
Виннер подошел и тоже нагнулся над ограждением.
— Сейчас только один показался и сразу нырнул.
Виннер и Карклин постояли еще минут пять над бурлящим потоком, но так больше ничего и не заметили. Может быть, показалось малому?
— Ну, я пошел, парень. Счастливо дежурить. И не трусь. Если что, звони диспетчеру.
— А что их бояться? — Карклин расплылся в улыбке. — Что они могут сделать?
Да, конечно, что они могут… Виннер потрепал Карклина по плечу. Когда-то он и сам, такой же молодой и белобрысый, стоял у этих же поручень, стараясь всем своим видом показать, что ему вовсе не противно смотреть на бурый поток внизу и дышать его испарениями.
Сообщение Карклина, что халли появились в здании решеток, озадачило Виннера, хотя он и не подал вида. Нужно будет завтра перед пересменкой проверить.
