Корги-детектив: Запутанные крошки - [40]

Она улыбнулась мне:

– Не знаю, как мне удавалось радоваться до встречи с Ватсоном. Он самое милое в моей жизни.

– О да, он очарователен. – Я подошла к ним и облокотилась на мраморный прилавок.

Словно услышав мой сарказм, Ватсон еще раз взглянул на меня через плечо, а затем одарил Лео еще более чистой собачьей радостью.

Я не могла удержаться от смеха. У щеночка был характер, и я ни на кого бы его не променяла.

– Мы хотели заказать пиццу, – бросила Кэти, посмотрев на меня через плечо. – Пока ждем, я испеку хлеб. Но сначала Лео попросил сделать брауни «Красный бархат». Тебя устроит такой расклад?

– Не веди себя так, словно первый день меня знаешь. – Я нахмурилась. – Углеводы, покрытые сыром и мясом, затем углеводы, покрытые сливочно-сырной глазурью, а затем свежеиспеченные дрожжевые углеводы? Дареному коню в зубы не смотрю.

Она рассмеялась, и впервые за несколько дней я увидела знакомую любимую Кэти. Она прервала Лео и Ватсона, наклонившись между ними и покачав в воздухе собачьим лакомством:

– Отлично. Я начну.

Ватсон принял вкусняшку, но показал Лео, насколько высоко он ставит его в список важных людей: просто держал косточку в зубах и ждал, когда Лео закончит трепать его за уши, а затем выбрал место под одним из ретростоликов и принялся за угощение.

– Я закажу пиццу. – Лео встал, пытаясь стряхнуть со штанов собачью шерсть, затем разумно отказался от этого безуспешного занятия. – Самая большая, леди?

Я кивнула.

Кэти всыпала муку в миску, подняла голову и добавила:

– И побольше сыра, пожалуйста.

– А зачем тогда вообще нужна пицца, если на ней нет горы сыра? – Он подмигнул ей.

Пока ждали пиццу, мы болтали ни о чем. Можно сказать, это была глупая беседа. Все было мило, обычно, но к тому моменту, как Кэти поставила в духовку брауни, разговор стал напряженнее, как и выражение ее лица, а смех – все тише.

Я практически слышала ее внутренний диалог, как она спорила сама с собой, сможет ли прожить то, о чем я подумала.

Когда пиццу доставили, мы расположились вокруг прилавка – Лео уселся прямо на него вместо стула – и принялись жевать. Я заметила, что Кэти кивнула. Практически незаметно – казалось, она кивнула самой себе.

– Я знаю, что вы сердитесь на меня за то, что я продолжаю настаивать на том, что не я была настоящей целью убийцы.

Лео только что откусил пиццу и сказал с набитым ртом:

– Мы не сердимся на тебя. Совсем нет, Кэти. И это просто теории. Тебе пришлось через многое пройти.

Он посмотрел на меня не то чтобы с обвинением, а как бы давая понять, что не забыл про меня.

– Прости. – Я не знала, что еще можно было сказать.

Кэти покачала головой:

– Нет, я не прошу извинений. Я бы на вашем месте тоже сердилась. И это не просто теория; это единственное логичное объяснение. – Она сделала глубокий вдох и положила руку на стойку, словно ей стало сложно стоять. – Есть две вещи, из-за которых все становится намного ужаснее. Ну, честно говоря, таких вещей бесконечное количество, но есть две, из-за которых мне захотелось притворяться, что ничего на самом деле не происходит. Первое – самое очевидное. Сэмми умерла только потому, что была очень похожа на меня. И второе… – Она замолчала и смотрела то на меня, то на Лео. – Это то, из-за чего вы станете относиться ко мне по-другому. Из-за этого весь город станет относиться ко мне по-другому. А я думала, что наконец сбежала от этого.

– Кэти! – Лео дотронулся до нее свободной от пиццы рукой и сжал ее локоть. – Ничего не способно изменить наше отношение к тебе.

Несмотря на контекст ситуации, я все равно попыталась рассудить, был ли это просто дружественный жест или что-то большее. Я раздражительно отбросила эти мысли в сторону.

Я не дала Кэти такое же обещание – не могла.

– Я не знаю, о чем ты собираешься рассказать, но я знаю, что у всех нас есть свои истории, но сейчас ты – Кэти, человек, которого я люблю и буду любить. Даже если ты испытала трудности в прошлом, благодаря которым ты сейчас такая, какая есть… – Я надеялась, что смогу сдержать это обещание. Думала, что могла.

– Посмотрим. – Кэти посмотрела на пиццу и откусила немного, словно ей очень нужна была сила.

Мы с Лео ждали, пока она доедала свой кусок.

Когда Кэти наконец заговорила, она смотрела на оставшуюся корочку от пиццы, как будто ее жизнь зависела сейчас от нее.

– При рождении меня назвали Мишель Катрин Милосердная. Когда я переехала жить к бабушке, мы официально изменили мое имя на Кэти Мишель, и я взяла себе ее фамилию, Пиццолато. Она было матерью моей мамы. – Она на секунду взглянула на Лео, затем посмотрела на меня и больше не сводила взгляд, словно ждала реакции.

Я не знала, как реагировать:

– Когда я развелась с Гаретом Грифин, я вернула свою прежнюю фамилию.

Кэти расстроенно вздохнула. Очевидно, я сказала не то, что она ожидала услышать. На этот раз, когда она отвела взгляд, она сконцентрировалась на противне с брауни, которые остывали недалеко от нас на прилавке.

– Мои родители были… – Кэти вдруг замолчала и облизала губы.

Она так долго молчала, что я уже решила, что она передумала, – так долго, что Лео вопросительно посмотрел на меня, как бы спрашивая, что нам делать. Странно, что после моей последней фразы он захотел от меня поддержки.