Корги-детектив: Хитрые мордашки - [61]

Он покачал головой:

– Нет, у меня не было другого выхода. Это протокол. Я…

– Он у тебя был. – Я сделала небольшой вдох, чувствуя, что начинаю раскаляться. Я не хотела, чтобы этот разговор перерос в спор. – У тебя был выбор. Ты мог сказать именно то, что сказал мне сейчас. Что согласно протоколу, согласно безопасности другого человека, ты в прямом смысле не можешь делиться деталями дела. Ты даже мог сказать, что мое вмешательство может навести риски на жизнь другого человека. Хотя… думаю, я доказала, что это неправда.

Он начал говорить, но я покачала головой.

– Но вместо этого ты требовал. И делал это довольно жестоко и унизительно. Ты сказал мне не совать нос не в свое дело, сказал мне продавать книги, сказал мне, что тебе придется действовать в рамках закона.

– Фред, это моя работа. Я выполнял свой долг. – Он не был расстроен, он просто излагал факты.

– Ладно. – Я уже приняла решение, и на меня снизошла новая волна спокойствия. Происходящее было просто подтверждением. – Я не хочу спорить. И да, во всех смыслах этого слова ты выполнял свой долг. Но опять, то, как ты это делал, меня не устраивает.

Он было потянулся за моей рукой, но на полпути остановился.

– Прости, что ранил тебя. Правда, прости меня. Но…

– Это не про то, что ты ранил меня. – Я выпрямилась, и хоть я начала злиться, это только усилило мою уверенность и спокойствие. – Это про уважение. Это про обещания, которые я дала сама себе, что никогда больше не позволю себе, чтобы меня унижали. По крайней мере не те люди, которые занимают высокое место в моей жизни.

Брэнсон склонил голову набок, словно не веря моим словам:

– Ты хочешь сказать, что между нами все кончено? У нас едва все началось. После стольких месяцев мы только начали встречаться. И ты бросаешь меня… из-за этого?

Мне не верилось, что он настолько шокирован.

– Да. Именно это я и хочу сказать.

В его глазах вспыхнул гнев, но он быстро прошел. И даже от этой секундной вспышки я не почувствовала опасности или угрозы. Я знала уже тогда, что обещание Брэнсона было искренним. Я всегда буду чувствовать себя защищенной рядом с ним. Все это, конечно, хорошо, но если я полюблю когда-то снова, мне бы хотелось гораздо большего, чем просто чувства защищенности.

– Фред, прости меня. Я буду просить твоего прощения, и я буду обещать, что в будущем исправлюсь. – Он снова взял меня за руку. Напористо, но не агрессивно. – Я люблю тебя.

Я вздрогнула. Я представляла себе всякое, что он мог сказать во время этого разговора, но такого я не ожидала.

– Это правда. Я люблю тебя, Уинифред Пейдж. – Он наклонился ближе ко мне, посмотрел на меня искренним серьезным взглядом. – Позволь мне показать это. Позволь мне доказать это тебе.

В одну наполненную электричеством секунду у меня закралась тень сомнения.

Он любил меня. Я ясно видела это. Он сказал это даже не от паники или от испуга потерять меня. Брэнсон любил меня.

И… я любила его. Но когда он сидел там, произнося такие слова, я поняла, почему после стольких месяцев только сейчас у нас что-то началось. И это не просто потому, что я не искала отношений, или потому, что не хотела их, ведь я хотела.

Я любила Брэнсона Векслера, но не так, как он любил меня. И не так, как мне следовало его любить.

Как будто это было недостаточно ясно, последовавшее за этим откровение расставило все на свои места. Даже если я и любила его, после последних нескольких дней это уже не должно было ничего значить. Я не ожидала, что отношения будут идеальными. Я не ожидала, что не будет конфликтов, споров или разногласий. Но у меня уже был брак, где моя половинка не считала меня ровней себе. И даже если Брэнсон, возможно, не осознавал этого, он показал, что это было верно также и для него.

Я накрыла его ладони своими и посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь подобрать слова.

– Я тоже люблю тебя, но не так, чтобы у нас все вышло. – Я начала перечислять причины, но решила, что это не важно. – Мы не совпадаем, ты и я. Я думала, что мы сможем. Я не была уверена, я думала, что возможно… Но я ошиблась.

Он нахмурился. Сначала он смутился, затем ему стало больно.

– Мне правда очень жаль. Мы можем начать заново. Мы можем…

Он не закончил, так как я замотала головой.

– Все кончено, Брэнсон. Я не злюсь, и мы все еще можем… – Я хотела сказать «все еще можем быть друзьями», но это было ужасно. Никто не хотел бы услышать такие слова. Но это было правдой, я надеялась, что мы с Брэнсоном сможем дружить. Но пока не время. – Я не хочу ранить тебя, но… все кончено.

Из дома послышался лай. Ватсон. Резкий, чистый лай.

Он всегда знал. Это первооснова товарищества. Давал мне знать, что он рядом. И велика вероятность, что он говорил мне как можно быстрее разобраться со всем и пойти дать ему вкусняшку.

Спустя секунду две остальные собаки залились в истерическом лае, гавкали, тявкали и скреблись в дверь.

Шум разрушил проклятье, Брэнсон замотал головой, отпустил руку и встал. Когда он взглянул на меня сверху вниз, выражение его лица и голос были добрыми:

– Надеюсь, что ты передумаешь. Я всегда здесь, я буду ждать тебя.

Я хотела сказать, что не передумаю. Что ему не стоило ждать. Хоть это и было правдой, это показалось мне жестоким, так что я просто кивнула.