Корейские мифы. От небесного владыки и принцессы Пари до королей-драконов и духов-хранителей - [24]
А принцесса из королевства Мёнчжин, простившись с Чосын-хальман, спустилась к людям на землю. У подножия гор Кымбэксан она построила жилище, подходящее для сэнбульван, – роскошный павильон со столбами из торреи и стропилами из жужубы[18]. По углам крыши она подвесила четыре колокольчика и окружила павильон двумя крепостными стенами.
Хотя сэнбульван – молодая девушка, ее называли Самсын-хальман, «бабушкой рождения», как Чосын-хальман «бабушкой с того света». У Самсын-хальман было шестьдесят слуг в доме и столько же во дворе, она трудилась дни напролет. Перед ней лежала тысяча чернильных камней, каждый величиной в три метра, и слуги из трех тысяч кусков сухой туши делали чернила.
Самсын-хальман держала в одной руке цветок жизни, а в другой – цветок рождения. Сидя она могла видеть за тысячу ли, а стоя – за десять тысяч. Оглядывая сверху мир, она находила дом, где был нужен ребенок. За день она помогала зачать десять тысяч детей и стольким же помогала родиться. Каждый месяц в третий, седьмой, тринадцатый, семнадцатый, двадцать третий и двадцать седьмой день люди делали ей подношения.
Павильон в горах. Кан Сехван, 1713–1791 гг. Korea Data Agency.
Дел у Самсын-хальман было невпроворот, а ее душа всегда оставалась прекрасной. Она изо всех сил старалась помочь детям появиться на свет целыми и невредимыми, словно выращивала цветы на песчаном поле, и всем сердцем молилась, чтобы они росли здоровыми.
Две самые страшные стихии – это вода и огонь. Хрестоматийный пример их разрушительной силы мы найдем в Библии, которая напоминает людям о величайших катастрофах: Всемирном потопе и грядущем огненном суде. В скандинавской мифологии в день Рагнарёка, который еще называют сумерками богов, мир также погибает в огне.
Огонь и воду активно применяют в религиозных практиках: люди зажигают свечи, молятся перед чашей с водой, совершают водное крещение. В зороастризме огонь мудрости почитается как божество, ему поклоняются. А тот, кто готов идти сквозь огонь и воду, внушает страх.
В Корее же люди долгое время жили в страхе перед тиграми и оспой. Нападение тигра называли «хохван», а оспу – «мама». Эта страшная заразная болезнь, одно из тяжелейших бедствий, выпавших на долю человечества, часто упоминается в корейских мифах. Оспу персонифицировали: болезнь олицетворяло божество по имени Ёксин или «дух оспы», Мама-син. Чтобы избежать гнева духа оспы, к нему также обращались «сонним», то есть «гость».
Однажды Мама-син и Самсын-хальман столкнулись друг с другом, как враги на мосту. И случилась беда.
В тот день Самсын-хальман спешила, чтобы помочь ребенку появиться на свет. Перебежав по мосту через реку и добравшись до перекрестка, она вдруг увидела Мама-сина, явившегося во всем своем величии. Флаг развевался над процессией чиновников и слуг, ничуть не уступавшей королевской. В самом центре в высоком роскошном паланкине возлежал с надменным видом Мама-син. Рядом с ним – кипа книг с именами и портретами людей. Он ехал, чтобы наслать оспу на детей, которым Самсын-хальман помогла родиться. То и дело раздавались громкие крики слуг:
– Дорогу Мама-сину!
Чем сильнее боялись люди духа оспы, тем больше росло его могущество. Страх разъедает душу человека. Для процессии Мама-сина не существовало преград. Прохожих просто не замечали, как будто их и не было.
Тигров в народной живописи не всегда изображали свирепыми. Из коллекции Национального музея Кореи (© National Museum of Korea).
Видя могущество Мама-сина, богиня чадородия отошла в сторону. Она опустилась на колени и, сложив ладони, произнесла с почтительным видом:
– Приветствую вас! Я Самсын-хальман, я помогаю людям зачать и родить детей.
Мама-син собирался было высокомерно проехать мимо, но потом сделал знак, и процессия остановилась. Возлежавший в паланкине дух оспы бросил сверху взгляд на Самсын-хальман. Та еще раз с почтением поклонилась и сказала:
– Есть у меня к вам одна просьба…
– Что еще за просьба? – важно спросил Мама-син.
– Будьте милостивы к детям, которым я помогла появиться на свет! – горячо попросила Самсын-хальман.
У Мама-сина перекосилось лицо.
– Что?! Да как ты смеешь! – выпучив глаза и потрясая кулаком, закричал он. – Где это видано, чтобы какая-то женщина преграждала путь знатному лицу? Ты еще и требуешь, чтобы я был милостив? Какая неслыханная наглость!
Самсын-хальман повесила голову, будто лишившись сил, а Мама-син еще больше разошелся.
– А ну, с глаз моих долой!
Ничего не ответила ему Самсын-хальман. Мама-син оскорбил ее до глубины души. По сравнению с этим унижение от дочери короля-дракона казалось каплей в море. Принцесса кипела от негодования, но терпела ради детей. Ей хотелось наброситься и перевернуть паланкин Мама-сина, однако она понимала, что могут пострадать невинные. Стиснув зубы, Самсын-хальман прошла мимо, а Мама-син продолжал сыпать бранью ей вдогонку.
Богиня чадородия ничего ему не отвечала, только отошла в сторону со сложенными ладонями и опущенной головой. С того дня Мама-син рассвирепел и уже никого не щадил.
При заражении оспой начинается лихорадка и все тело покрывает сыпь. Это чрезвычайно заразная болезнь с высокой долей смертности, погубившая в старину множество детей. Даже в случае выздоровления на лице остаются неприятные на вид рубцы – оспины. Самсын-хальман, видевшая за тысячи ли, знала, как мучаются от оспы дети, и у нее разрывалось сердце.
