Корень жизни: Таежные были - [10]
И потому-то историю гибели Дерсу Узала я предварил словом «версия».
СЫН ТАЙГИ
ЗНАКОМСТВО
Федя Уза родился и вырос в таежной глухомани у реки Бикина, стремительно несущегося к Уссури. Родился он в то время, когда его земляки — удэгейцы и нанайцы — еще не слышали шума моторов, не видели тракторов и автомашин и не знали, каким могучим становится человек, вооруженный техникой. Шумели деревья, разноголосо и сильно пела неукрощенная река, вдоль ее высокого берега рассыпались темные бревенчатые домики. Между ними зимой и летом галдела детвора — наследие искони живших посреди дикой природы аборигенов.
Федя — нанаец из рода Уза, он говаривал: «Дерсу Узала — мой Ахондо,[2] правильно его звать Дерчу Оджал».
В пору нашего знакомства Федя был в расцвете сил. Судьба подарила мне его проводником экспедиционного отряда охотоведов, мы подружились, сблизились душа в душу, и до сих пор я отлично помню и его самого, и все с ним связанное.
Мечтаю встретиться с ним и повторить хоть часть былых маршрутов, но не получается: в жизни далеко не всегда мы собою располагаем. В воспоминаниях же я «вижусь» с ним часто, много думаю.
Федя окончил сельскую восьмилетку, потом школу механизаторов и в своем национальном селе Красный Яр считался человеком грамотным. Он свободно говорил по-русски, в совершенстве владел языком нанайцев и удэгейцев. Прекрасно разбираясь в тракторах, автомобилях, мотоциклах, лодочных моторах и прочей технике, он в то же время еще оставался близок к дикой природе, как его родители и далекие предки. Он с удовольствием и не без пользы читал журналы «Знание — сила», «Техника — молодежи», «Вокруг света», но это не мешало ему одухотворять природу и считать себя ее родственной частью. Порой мне казалось, будто в нем пробуждается даже вера в духов.
Федя, унаследовав опыт стариков и обогатив его вычитанным из книг и журналов, стал охотником и рыбаком самого высокого разряда. В тайге он был следопытом не хуже Дерсу Узала, а на реке превосходил его, потому что еще парнем узнал ее во всех тонкостях и научился плавать на громоздких батах с веслами и шестами. А когда в его умных и крепких руках оказались двадцать лошадиных сил, он с самыми грозными перекатами, заломами и волнобоями не просто обращался на «ты», но и посмеивался над ними.
В прошлом они так много людей из родных ему племен погубили.
В тайге он чувствовал себя как дома. В любое время знал, когда, куда и зачем идти, что и как делать. К охотничьим избушкам относился благоговейно и не просто берег их, а всегда старался подремонтировать, подправить, оставить после себя дрова, табак, лишние продукты. Костер разводил в таком месте, чтобы не случился пожар, а покидая, гасил с тщанием, превосходившим всякую необходимость.
Он никогда не жег дрова просто так, а оставшиеся надежно прикрывал корой, подсунув под нее смолянку или бересту для разведения огня в трудную минуту. Даже если в это место возвращаться не собирался.
Освободившуюся от продукта стеклянную банку или бутылку всегда тщательно мыл и опрокидывал на сучок или колышек, чтобы ее было далеко видно: пусть воспользуется ею любой. Будучи человеком незлобивым и приветливым, Федя очень сердился на тех, кто бил стеклянную посуду, и становился даже злым. Однажды мы случайно увидели, как гуляла ватага «туристов» на речной косе. Опорожнив бутылку, «тамада» с небрежным видом отбрасывал ее и откупоривал другую… Когда очередная звякнула о камень, Федя подскочил к заводиле:
— Зачем бьешь? Собери все осколки, а то я буду бить твоя башка! — Небольшой коренастый Федя схватил верзилу за грудки и обозленно повторил приказание: — Собирай стекло в свою сумку, ну!
Тот заартачился было, ожидая поддержки от дружков, но когда Федя занес над ним руку с зажатым горлом разбитой бутылки, поспешно на карачках полез собирать стекло. А в нанайце в ту минуту было столько решимости, что никто из «туристов» в дело не вмешался, один даже выразил согласие: «Бить стекло, конечно, грех…»
Потом я спросил Федю, почему он так разъярился, и получил ответ: «Дерево гниет, гвоздь и жесть ржавеют, тряпка и бумага тлеют, а стекло всегда стекло, хоть мильон лет проходи… Лет пять назад я видел, как девочка наступила на разбитую бутылку. Кровь била из пятки, как из шланга… Наш пацан купался, его несло по мелкому перекату, по скользким камням, он смеялся. А наткнулся на осколок и распорол живот… Я за такое битье бутылок судил бы как за злостное бандитство».
У него было собственное мнение на все случаи жизни. Рыбную ловлю и охоту, являющуюся до сего времени жизненной основой нанайца, понимал своеобразно: если добыча была нужна для пропитания и вся шла в дело, он не особо считался с тем, что дозволено, а что запрещено. Острогой, например, владел виртуозно, снайперски доставал ею рыбину и с темной глубины улова, и убегающую по перекату. Доставал по потребности, без лишка. Я как-то сказал ему, что острога запрещена правилами рыболовства, и услышал в ответ: «Пусть не берут ее в руки те, кто не умеет ею рыбачить… Почему-то подводное ружье не запретили, хотя им кто попало колет для блажи, а подранков уходит сколько угодно… Запрещать с умом надо. Вот не стали разрешать кабаргу петлей ловить, а чем ее еще поймаешь? Выслеживать, как зверя, никто не станет. И причину-то придумали дурную: не всегда, мол, петли убирают в конце промысла… Капканы тоже не все снимают, а ведь не запрещают их. Браконьерство — это когда губят зверя зазря, в ущерб поголовью или для наживы. Я бы и разрешенной удочкой наловил рыбы пол-лодки, да нет сейчас времени и нужды в этом. Мы спешим, и потому я беру острогу, чтоб поймать на уху за минутку. А когда какой-нибудь директор получает лицензию по блату, чтобы взять панты, а все остальное от убитого зверя ему не нужно, это узаконенное браконьерство».
Автор рассказов известен российскому читателю по книгам, издававшимся в Хабаровске и Москве: «Звери у себя дома», «Зов Сихотэ-Алиня», «Тигр», «Сын тайги», «Корень жизни», «Рыбы у себя дома». В новой книге писатель рассказывает об особенностях зверей, обитающих в совершенно различных условиях, — о белом медведе и косуле, калане и енотовидной собаке…Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Сборник остросюжетных рассказов и воспоминаний ветеранов милиции посвящен людям, которые, неся повседневную службу, постоянно находятся на переднем крае борьбы с преступностью. Авторы повествуют об опасной и напряженной работе органов внутренних дел по ликвидации бандитизма, уголовщины и расхитительства в различные периоды истории советского общества: в первые годы революции и становления Советской власти, в дни суровых испытаний Великой Отечественной войны и послевоенного строительства.
Автор книги — известный дальневосточный писатель, ученый, биолог-охотовед, кандидат биологических наук. Много лет занимался изучением экологии тигра. Рассказы о встречах с владыкой уссурийской тайги, написанные на фактическом материале, позволяют многое узнать о повадках и образе жизни редкого краснокнижного хищника. В коротких повествованиях — и гордость за великолепного зверя, и сострадание к его несчастьям. Автор призывает читателей, всех жителей Приамурья и Приморья, уважать права зверя на его тигриный дом, быть в ответе за выживание амурского тигра на нашей планете.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга ученого-охотоведа С. П. Кучеренко «Звери у себя дома» — его первый опыт разговора с широкой читательской аудиторией.В книге описываются в основном охотничье-промысловые звери Приморья и Приамурья, собран большой материал об их современном распространении и численности, даются конкретные рекомендации работникам охотничьего хозяйства.Вместе с тем книга написана живо, богата личными наблюдениями и размышлениями автора и, несомненно, заинтересует не только специалистов, но всех, кто хочет лучше познакомиться со своеобразным миром уссурийской тайги.
Известный дальневосточный биолог-охотовед, один из лучших знатоков хищных зверей в увлекательной форме знакомит читателей с их образом жизни, повадками, оценивает роль хищников в природе и во взаимоотношениях с человеком, призывает бережно относиться к братьям нашим меньшим. Для широкого круга читателей.
В популярной форме автор рассказывает об особенностях амурской ихтиофауны, о биологии и промысловом значении десятков видов рыб, водящихся в бассейне знаменитой реки. Уделено много внимания любительской и спортивной ловле, проблемам охраны и воспроизведения ценных амурских рыб. Красочные описания рыбацких зорь всколыхнут душу читателя, знающего толк в охоте со спиннингом и удочкой.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Повесть «Деньги за путину» посвящена рыбакам Чукотки. Полная риска и постоянного тяжелого труда лососевая путина явилась для ее героев оселком — испытанием, оттачивающим сердцевину характера. Тема повести — труд. Только труд формирует в человеке Человека.Христофоров живет на Чукотке. За книгу рассказов «Лагуна Предательская» он удостоен звания Лауреата премии комсомола Магаданской области.В. Г. Христофоров — участник VI Всесоюзного совещания молодых писателей.