Коранические сказания - [22]

. Кайль и его соратники увлеклись гостеприимством, развлечениями крупного торгового города, вином и танцовщицами и совсем забыли о цели своей поездки. Хозяевам пришлось тактично напоминать им о засухе на родине, вложив соответствующие фразы в уста развлекавших гостей певиц.

В ответ на запоздалые молитвы адитов голос с неба предложил им выбрать одно из трех облаков, появившихся на небесах. Они выбрали самое темное, полагая, что в нем более всего дождя. Оно и принесло их народу уничтожение.

Был среди адитов, приехавших в Мекку, один мудрец по имени Лукман. Пока все молились о судьбе своего народа, он обратился к Богу с «личной» просьбой — даровать ему бессмертие. Аллах подарил ему очень долгую жизнь, равную жизни семи сменявших друг друга орлов. Лукман тоже упоминается в Коране, но о нем речь пойдет отдельно (см. гл. «Герои и мудрецы»).

Все комментаторы единодушно помещают аль-Ахкаф в Южной Аравии, считая, что Коран имеет в виду пустыни, примыкающие к восточной части долины Хадрамаут. Мнение о южноаравийском происхождении адитов стало в мусульманской, а затем и в востоковедной литературе общим местом. Однако эта локализация далеко не бесспорна. Название местности — аль-Ахкаф, подобно многим другим топонимам Аравии, означает вид рельефа — песчаные дюны. Соответственно оно могло относиться ко многим пустынным районам. Имя ‘ад не встречается во многих тысячах известных нам южноаравийских надписей. Однако оно хорошо известно, и именно как имя рода или племени, по североаравийским надписям доисламского времени[59]. В Северной же Аравии Птолемей помещает во II в. некий народ, имя которого созвучно имени ‘ад: oaditae[60]. В доисламской поэзии нет никаких намеков на южноаравийское происхождение адитов. Их упоминают в списках погубленных судьбой людей и народов из разных мест севера и юга полуострова. В некоторых стихах, однако, есть указания на связи адитов с североаравийской историей. Ибн аз-3иба‘ра из племени фихр говорит о том, что адиты вместе с джурхумитами жили в Мекке до курайшитов[61]. Христианский доисламский поэт Кабиса ибн Джабир связывает «время адитов» с североаравийским городом Таймой[62].

Главным же аргументом в пользу североаравийской исторической основы, на которой выросли аравийские сказания об адитах, является текст Корана. В нем много сведений и рассказов, прямо или косвенно связанных с Йеменом. О них речь пойдет в другом месте. Для нас сейчас важно, что все эти истории построены и стилистически оформлены совершенно иначе, чем история об адитах. Последняя, напротив, по стилистике и реалиям весьма близка к кораническим рассказам о самудянах и мадйанитах — несомненно североаравийских народах. В ранних сурах ‘ад и самуд называются вместе, как народы единой судьбы. С ними соседствует «Ирам, обладатель колонн», или «многоколонный Ирам». Построение коранического предложения давало комментаторам основание вообще считать Ирам городом или постройкой адитов.

Это далеко не бесспорно, но связь между ‘ад и Ирам несомненна. Ирам комментаторы соответственно тоже помещают в Южную Аравию. Его описывают как сказочный мертвый город в пустыне. Он весь построен из благородных металлов и драгоценных камней, но не виден глазу. Только изредка открывается он заблудившимся в пустыне путникам.

Для современной науки, однако, не составило большого труда обнаружить, что Ирам Корана — именно так и называвшийся в надписях и в арабской традиции римско-набатейский храм II-III вв. в ар-Рамм (Ирам) в Северном Хиджазе[63]. Он действительно имел много колонн. Развалины его лежали на важных торговых путях, по которым постоянно ездили жители Мекки.

Я полагаю, что в рассказе об Ираме и адитах в Коране следует видеть давно распространенные в Аравии и оторвавшиеся от своих исторических корней легенды, отразившие гибель и упадок крупных торговых и земледельческих центров набатейской культуры в Северо-Западной Аравии во II-IV вв. Погибли они, в частности, и под ударами усиливавшихся в Аравии кочевников-бедуинов. Адиты Корана — это возгордившиеся своим благополучием земледельцы. Аллах наказывает их сначала засухой. Возможно также, что в рассказе о катастрофе, поразившей адитов, отразилась и память о частых в Северной Аравии стихийных бедствиях — селевых паводках и (в древности) землетрясениях.

Сказание об адитах, сыгравшее немалую роль в «пророческих» циклах Корана, восходит к аравийским преданиям об аравийском же прошлом. Еще в доисламский период они получили и некоторое историко-философское осмысление. Их использовали для доказательства бренности земного благополучия, всесилия судьбы. Весьма вероятно, что на их форму и на их назидательный настрой повлияли иудейские и христианские легенды о пророках и катастрофах, хорошо известные в Аравии, в первую очередь легенды о Ное и Лоте. К примеру, упоминание о том, что ветер бушевал над адитами семь ночей и восемь дней (69:7), могло возникнуть в подражание библейскому рассказу о потопе.

Верблюдица пророка Салиха

«И к самудянам — брата их Салиха»,— сказано в суре «Худ» после рассказов о Нухе и об адитах (7:73/71). Самудяне — преуспевающий народ, живший уже после адитов среди садов и источников, посевов и пальм, «плоды которых нежны» (26:148). В долинах они строили дворцы, в скалах высекали себе дома (7:74/72). Одним из мест их жительства был аль-Хиджр, район и город в Северном Хиджазе. Самудяне отклонились от «правильного пути», «полюбили слепоту» (41:17/16), возгордились и забыли об Аллахе.