– Цветы, машины, обед на пятьдесят персон… – словно во сне, повторила она. – Андрюша, что ты говоришь? Ты хочешь сыграть свадьбу через неделю после похорон?!
– Пойми, у нас нет выбора, – неуверенно проговорил брат. – Или мы поженимся пятнадцатого числа, или через год как минимум. Зоя и так уже многое отменила ради траура. Живых бабочек, например. Там пошли навстречу и вернули деньги. И конечно, мы постараемся, чтобы все соответствовало…
– Не желаю больше слушать! – Маша резко встала, толкнув шаткий пластиковый стол так, что обе чашки опрокинулись. Кофе полился на пол, Андрей еле успел отодвинуться вместе со стулом. На них начали оглядываться, но девушке в этот миг было все равно. – Можете хоть на головах там ходить, можете… Только на меня не рассчитывай! Я на эту свадьбу не приду!
Он что-то говорил ей вслед, но Маша уже не вслушивалась. Кипя от гнева, она не сразу отыскала выход, а выскочив на улицу, проглотила вместе с сырым холодным воздухом готовые прорваться рыдания. «Не смей, не плачь! – уговаривала она себя, торопливо идя к банку, уже открывшемуся после перерыва. – Вот оно что! Вот почему он мне в глаза не глядел, будто что-то украл! Нет, не реви, не здесь! Не при них! Дома поплачешь!» Чтобы удержаться от слез, она прибегла к испытанному способу – с силой, с вывертом ущипнула себя за руку выше локтя. Куртка у нее была без подкладки, щипок вышел очень болезненный, и глаза разом высохли.
Зоя уже стояла у входа в банк, пристально рассматривая свое отражение в золотистом тонированном стекле, которым был отделан весь фасад здания. Вероятно, она нравилась себе в этом огромном зеркале, потому что девушка несколько раз сменила позу, перегибаясь назад, чтобы модное пальто более выгодно обрисовало ее талию. Маша вошла в банк, не сказав ей ни слова, и уже спиной услышала удивленный оклик:
– Куда ты одна? А где Андрей?
Брат с невестой нагнали Машу у окошка, обслуживавшего ячейки. Она стояла с документами наготове, стараясь ничего вокруг не замечать, чтобы не сорваться. Впрочем, они к ней и не приставали. Вероятно, Андрей успел сообщить Зое, что случилось в кафе, и та благоразумно решила не обсуждать дальше опасную тему.
Наконец, очередь подошла. Маша сунула в выдвижной лоток паспорт, банковский договор и доверенность. Служащая просмотрела их и подняла глаза:
– Вы уже приходили в хранилище?
– Я тут впервые.
– Тогда я провожу. – Забрав бумаги, та поставила табличку с надписью «перерыв» и поднялась с места. – Ячейки в другом корпусе, вы быстро не найдете. В следующий раз сразу идите туда.
«Следующего раза не будет, – думала Маша, идя следом за ней и затылком чувствуя молчаливое присутствие Андрея с невестой. – Я и этот-то раз не знаю, как объяснить!»
О том, что их мать весь последний год оплачивала содержание банковской ячейки, они узнали только несколько дней назад, в больнице, во время свидания перед операцией. Мать велела Маше достать из тумбочки файл с бумагами и болтавшимся на дне латунным ключом и забрать его себе.
– А если что-то со мной случится, не тяните, идите туда сразу и все заберите, – внушала она сбитым с толку, расстроенным детям. – Ячейка оплачена до конца месяца, если опоздаете, начнут начислять пени. Да и вообще… Пора.
Она махнула рукой, словно отстраняя что-то, и Маша, поймавшая взглядом этот жест, содрогнулась от дурного предчувствия. Мать как будто отвергала саму жизнь, устав от болезни, безрезультатных операций, рецидивов и терапии. Так раздраженно отгоняют назойливую муху, которая упорно подлетает и садится вновь все на то же место.
– Сюда. – Выведя троицу во двор, служащая остановилась у турникета, рядом с будкой охранника. – Я уже позвонила, сейчас встретят и проводят. Только… Вас будет трое?
– Это мой брат. – Маша по-прежнему старалась не встречаться с Андреем взглядом. – Мы пойдем вместе.
– Но там хранилище, понимаете? – с некоторым пафосом произнесла та. – А доверенность на одно лицо.
– В ячейке хранится наследство. – Маша с трудом подбирала слова, все они казались ей какими-то неподходящими. Она еще не привыкла говорить о матери в прошедшем времени. – И нам велели прийти за ним вдвоем.
– Ну что ж, – служащая смерила Андрея взглядом, словно прикидывая, может ли он представлять какую-то угрозу для безопасности банка, – тогда давайте и ваш паспорт. Но третье лицо пусть останется здесь.
Зоя, обозначенная таким термином, заметно заволновалась и прижалась к жениху, взяв его под руку:
– Андрюш, а почему мне нельзя? Ты как, справишься один? Ты такой бледный… Знаете, – обратилась она к служащей через его голову, – он только вчера похоронил маму, и просто сам не свой! Я бы хотела его сопровождать! Я его жена!
Служащая, видимо, заколебалась, пытаясь найти компромисс между долгом и сочувствием к ближнему, но тут Андрей, доселе угрюмо молчавший, очнулся и рывком высвободился от объятий невесты:
– Не надо меня сопровождать, я в порядке! И вообще раз доверенность на Машу, пусть идет она одна!
– Ты с ума сошел! – Потрясенная Зоя перешла на зловещий шепот: – Ведь у тебя даже описи наследства нет! Если так, стой здесь, я с ней пойду!
