Корабли Санди - [2]

Я думал, что Мальшет будет против, что к нему в каюту вселили не кого-либо из старых друзей, а меня, чужого ему лаборанта. Тем более что я выгляжу гораздо моложе своих лет — мальчишкой. (Может, отпустить бороду? Она уже растет)

Ко Мальшет даже был доволен. Мне кажется, я понял почему: он никого не пускает к себе в душу, а с незнакомым эго легче

Когда Филипп Михайлович узнал, что меня зовут Санди, он поинтересовался, как и все:

— Почему Санди? Что за имя? Я привычно объяснил:

— Имя — Александр. Саня Дружников. Ко мама называет Санди в память Александра Грина. Помните, у него Санди Прюэль, «который все знает»? Роман «Золотая цепь».

— Твоя мама тоже любит Грина? — оживился было Мальшет, но тут же потускнел. — А кто твоя мама?

Все-таки я его плохо понимаю. Я видел его лицо, когда он любовался океаном. Как будто он снял с себя что-то надоевшее, что приходится носить постоянно: очки, шляпу или парадный пиджак.

Океан прекрасен Пока что не было на пути следования «Дельфина» ни одного шторма Я все жду. Без шторма ведь не бывает. А пока прозрачные зеленоваты.; волны с белоснежными гребешками, зеленовато-голубое небо чистоты удивительной, кучевые, как пушистые снежные сугробы, облака. Выше облаков небо уже фиолетовое. И дуют пассаты!

Разве можно описать, что такое пассаты? Их надо ощутить на своем лице, груди. Каждый человек должен сам узнать, что такое пассаты, — сам, а не ил книг, не из рассказов другого человека, бывалого, иначе жизнь будет обеднена. Наверно, и шторм должен испытать каждый.

Часто бывает радуга — через весь небосвод, ослепительная, многоцветная, щедрая. Концы ее опущены в океан. Может, это океан дает ей такие яркие краски?

Четыре месяца, как я из дома. Нам пишут письма по адресу: «Атлантический океан. «Дельфин». Проходящие мимо китобойцы их передают.

Я получаю много писем. Из дома и от друзей. И от Ермака. Даже от Аты — маленькие письма, «с гулькин нос». Как они вое там живут, узнаю от Ляли Рождественской. Она пишет обстоятельно и подробно, стараясь угадать, что меня больше в его интересует.

Я родился и вырос в большом приморском городе — не буду его называть. Нашу семью там все знают.

Черное море. Мы жили на самом берегу бухты — высоком и обрывистом. В бухте всегда толпились корабли Это было моим первым впечатлением детства — корабли! Внизу вдоль темно-синей воды бежали игрушечные трамваи. Там склады, доки, верфи, судостроительный завод имени… В городе в: е его называли просто: морзавод. Оттуда несся оглушительный шум, грохот, лязг, свистки, гудки и угольная пыль. Но мы сначала жили наверху, и пыль до нас не доставала.

Кажется, я уже начал книгу. Не слишком просто, как письмо?

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ЗАВОЕВАНИЕ ДРУГА

Глава первая «АЛЫХ ПАРУСОВ НЕ БЫВАЕТ…»

«Почему он не хочет со мной дружить? Почему?» Вопрос этот Санди задавал сотни раз, на разные лады. Сначала самому, себе, а потом, когда горячее желание дружбы пересилило самолюбие, и другим. Никто не знал. Ермак скрытный, его нелегко понять. С матерью Санди поделился только на третий год. Виктория Александровна внимательно посмотрела в лицо сына, раскрасневшееся и огорченное, и сама огорчилась.

Вот и вырос сын. Уже в седьмом классе. Когда был маленький, только от нее одной зависело, будет ли счастлив ее ребенок. Теперь ему мало ее любви. Нужен друг. Какой-то Ермак Зайцев. Придет время, и дружбы ему покажется мало. Многое другое будет нужно ему тогда. А теперь — друг. Но почему именно этот мальчик?

— У тебя много друзей, Санди… — начала она осторожно. Но Санди решительно прервал ее:

— Ну что ты, мама! Когда слишком много, это все равно что никого. Мне нужен настоящий друг, такой, как Ермак. Он один такой, понимаешь? Если бы ты только его увидела, сразу поняла!

— Так позови его к нам!

— Звал. Много раз звал. Еще в пятом классе. Он ведь мне сразу понравился. Но он не идет. Не хочет, и все. И дружить со мной не хочет.

— Но за что он тебя невзлюбил? Санди добросовестно подумал.

— Нет, мама, нельзя сказать, чтобы он меня невзлюбил. Ко мне в школе вообще хорошо относятся, а Ермак даже лучше других. Я это знаю. Он всегда прислушивается, когда я что-нибудь рассказываю ребятам. Всегда поддерживает во всем. И он был рад сидеть со мной за одной партой. А уж я как обрадовался, когда в этом году удалось сесть с ним! Но это ничего не дало. Сидим рядом, а он далеко.

— А с кем он дружит?

— В классе почти со всеми. Некоторых девчонок только не любит — воображал и модниц. А вне класса ни с кем. Лялька Рождественская говорит, что он дружит с какой-то слепой девочкой. Так это просто он ее жалеет. Ермак очень добрый. Он и животных всех жалеет. Бросился на здоровенного парня, когда тот издевался над собакой. А девочка сейчас в интернате для слепых. Ермак ее часто навещает.

— Слепая? — заинтересовалась Виктория Александровна. Она работала в офтальмологическом отделении городской больницы медсестрой. — И давно она ослепла? Или от рождения?

— Не знаю, — ответил Санди.

Оба помолчали, глядя друг на друга с обычным удовольствием и пониманием. Санди гордился матерью, Виктория Александровна — сыном.

Не у каждого была такая мать: умница, добрая, все понимает, живая, как мальчишка, веселая и красивая. Не высока ростом — Санди уже почти догнал ее, — тоненькая, но крепкая. Карие глаза полны юмора и скрытой снисходительности к людям. Русые блестящие волосы она стригла по моде, но никогда не завивала и не красила, разве что вымоет в настое ромашки. Цвет лица у нее свежий, с нежным румянцем на щеках. И ни единой морщинки на ясном лице. Правда, она еще молода. На улице ее принимали за старшую сестру Санди. Это его очень, смешило: вот чудаки!