Корабль палачей - [8]
Дверь чулана оказалась почти сорванной с петель, и пленники могли без труда выбраться из своего карцера. Но пока они находились в нем в большей безопасности, чем в любом другом месте на судне. Тем не менее Джерри воспользовался свободой, чтобы посетить камбуз, где ему удалось раздобыть немного еды и питьевой воды.
С утра третьего дня настроение у Бискайского залива заметно улучшилось, хотя волнение осталось почти прежним.
Послышались тяжелые шаги человека, спускавшегося в трюм. Джерри закрыл рукой рот Гибу, чтобы он не смог ничего сказать. Через пару минут послышались раздраженные голоса за тонкой перегородкой в машинном отсеке. Разговаривали мистер Поулкат, капитан Кросби и Бюрк.
— Я требую, чтобы мы как можно скорее дошли до Лиссабона! — кричал карлик.
— Это легко сказать, но не так легко сделать! — резко ответил Кросби. — Мы потеряли почти половину парусов, и если сохранится сильный ветер, мы рискуем увидеть, как фок-мачта кувыркнется за борт. Кроме того, гребное колесо на правом борту сильно повреждено, а руль почти полностью заблокирован. Можете уточнить это у Бюрка.
— Да, все обстоит именно так, — подтвердил рулевой.
— Но я повторяю, что мы должны как можно быстрее оказаться в Лиссабоне! — заорал мистер Поулкат.
— Нам придется зайти для ремонта в Байонну, — спокойно сказал Бюрк. — Мы не можем идти дальше в таком состоянии.
— В Байонну! Ты сошел с ума, приятель! Франция сейчас стала для нас самой опасной страной! — прошипел сэр Поулкат. — И не только для меня, но и для тебя, Бюрк! Возможно, даже для Кросби. Там сохраняется в рабочем состоянии гильотина для тех, кто похищает или убивает детей. Ты знаешь, что такое гильотина, Бюрк? Это один из весьма неприятных способов казнить преступника. Как ты относишься к этому?
— Хватит! — крикнул Бюрк. — Замолчите! Мы не пойдем во Францию, это понятно!
— Отлично! Значит, остается Лиссабон. Мы идем туда, — приказал мистер Поулкат. — Там мы найдем убежище от всех неприятностей.
— Ладно, — вздохнул Кросби. — Будем надеяться, что эта чертова машина продержится до Лиссабона!
— А с чего бы она не продержалась? Ведь это лучшее, что создано на сегодня в Англии!
— Это так, — согласился Кросби. — Но подумайте вот о чем. Три или четыре паропровода уже вышли из строя. В рабочем состоянии осталось два. Что будет, если они тоже откажут?
— Они не откажут! — буркнул Поулкат.
— Надеюсь, вас услышит небо, — с сомнением произнес Кросби.
— Или ад! — неудачно пошутил карлик.
После этого юные пленники услышали, как зловещая троица поднялась наверх.
Джерри задумался, Он хорошо понят, что судьба «Хока» зависит от двух уцелевших трубочек.
Он повернулся к брату.
— Послушай, Гиб. Я хочу попробовать кое-что. Оставайся здесь и не высовывай нос, что бы ни случилось. Если можешь, помолись, чтобы мой план удался.
— Конечно, я помолюсь. Тебя обязательно будет ждать успех.
Джерри осмотрел перегородку. Она заметно перекосилась, то ли от ударов волн во время шторма, то ли от удара какого-то тяжелого предмета, сорванного со своего места в машинном отсеке.
Он несколько раз ударил ногой в перегородку, и она почти сразу поддалась. В их закуток ворвался воздух, насыщенный газами от сгоревшего топлива.
Машина продолжала работать достаточно уверенно, несмотря на скрежет, создаваемый поршнями и подшипниками. Из поврежденных патрубков вырывались струи пара. К счастью, машинист, старый шотландец, находился на палубе, где помогал матросам разбирать поврежденный такелаж.
Взволнованный Джерри разглядел блестевшие от смазки тонкие медные трубки, пропускавшие из соединений тонкие струйки пара.
Теперь или никогда!
У него под ногами валялся тяжелый чугунный молот. Он принялся колотить им по трубкам, сгибая и сплющивая их. Струя кипятка брызнула ему на лицо, потом из машины вырвался пар, заполнивший машинное отделение.
Еще один удар оказался последним…
Джерри был отброшен в сторону ударом гигантской руки. Оглушенный, он с трудом добрался до укрытия, где находился его брат.
Им не пришлось долго ждать дальнейшего развития событий.
Страшный удар потряс судно. Сила взрыва едва не расплющила несчастных мальчуганов. На. палубе началась паника, послышались крики.
— Машина взорвалась!
— Вместо Лиссабона мы, похоже, окажемся в пещере с тухлой треской! — пробормотал Кросби.
Мистер Поулкат выглядел совершенно растерянным.
— Только не во Францию, ни в коем случае не во Францию! — стонал он, держась обеими дрожащими руками за свою тощую шею.
Бюрк тоже был сильно взволнован.
— Бидассоа… — пробормотал он. — Граница…
— Что ты сказал, Бюрк? — крикнул Поулкат.
— Перед нами сейчас Бидассоа, — сказал рулевой. — Поставив кливер да еще подняв на фок-мачте все, что у нас осталось, мы сможем дотянуть до Фонтараби.
Поулкат взвыл от восторга.
— Ты прав, мой добрый Бюрк! Испания, конечно, не Португалия, но она и не эта проклятая Франция! Да, конечно, нам нужно попасть в Фонтараби…
Он жизнерадостно запрыгал.
— Фонтараби! Вперед, на Фонтараби!
Кросби пожал плечами и грустно посмотрел на то, что осталось от элегантного «Хока».
Неожиданно Поулкат прекратил свои танцы.
— А что мы будем делать с этими двумя желторотыми птенчиками? — спросил он. — Сходи-ка, Бюрк, посмотри, не превратил ли шторм их в пюре? Или, может быть, взрыв разнес их в клочья? В таком случае мы просто выбросим их в море. Самое простое решение. Испанские власти не такие строгие, как британские, но в любом случае осторожность не помешает.
Сможет ли это краткое вступление развеять вековой мрак? Много ли в нем откровений, дабы осветить путь охотнику за тайнами? И какую роль сыграл в трагедии Ингершама «Великий Страх», который более пяти веков правил за кулисами истории Англии?
«Жан Рэй — воплощение Эдгара По, приспособленного к нашей эпохе» — сказал об авторе этой книги величайший из фантастов, писавших на французском языке после Жюля Верна, Морис Ренар, чем дал самое точное из всех возможных определений творчества Жана Мари Раймона де Кремера (1887–1964), писавшего под множеством псевдонимов, из которых наиболее знамениты Жан Рэй, Гарри Диксон и Джон Фландерс. Граница, разделявшая творчество этих «личностей», почти незрима; случалось, что произведение Фландерса переиздавалось под именем Рэя, бывало и наоборот; в силу этого становится возможным соединять некоторые повести и рассказы под одной обложкой, особо не задумываясь о том, кто же перед нами — Рэй или Фландерс. Начиная уже второй десяток томов собрания сочинений «бельгийского Эдгара По», издательство отдельно благодарит хранителей его архива и лично господина Андре Вербрюггена, предоставившего для перевода тексты, практически неизвестные на родине писателя.
ЖАН РЭЙ (настоящее имя Раймон-Жан-Мари Де Кремер; 1887–1964) — бельгийский прозаик. Писал под разными псевдонимами, в основном приключенческие, детективные романы, а также книги в духе готической фантастики: «Великий обитатель ночи» (1942), «Книга призраков» (1947) и др.Рассказ «Черное зеркало» взят из сборника «Круги страха» (1943).
Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей. Этот роман – один из наиболее знаменитых примеров современного готического жанра в Европе. Мальпертюи – это произведение, не стесняющееся готических эксцессов, тёмный ландшафт, нарисованный богатым воображением.
Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей.
Смерть прожорлива. Герои рассказа тоже охотно предаются желудочным утехам. Но кто же из них людоед?
Все произведения замечательного писателя-путешественника Владимира Клавдиевича Арсеньева (1872–1930 гг) собраны в одну электронную книгу. Кроме рисунков и этнографических фото-материалов, книга содержит малоизвестные фотографии автора, его родственников и сподвижников.Сборка: diximir (YouTube). 2017 год.
Далёкое античное время. VI в. до н.э. – II в. н.э., когда идёт интенсивное освоение греками Тавриды, местный воинственный народ – тавры оказывают пришельцам яростное сопротивление. Тавры-пираты, по словам Геродота ”Приносят жертву богине Деве, потерпевших кораблекрушения и всех эллинов, которых захватят в открытом море”. Исторические новеллы и роман Владлена Авинда ”Пираты Черного моря” написаны на исторических фактах и упоминаниях древних учёных, взятых из античной истории. Страницы рассказывают о том лихом времени жестоких атак пиратов у берегов Тавриды.
Герой этой книги – не кровожадный вампир, созданный пером бульварного писаки Брема Стокера, а реальная историческая личность. Румынский, а точнее – валашский, господарь Влад III Басараб, известный также как Влад Дракула, талантливый военачальник, с небольшой армией вынужденный противостоять огромной Османской империи. Если бы венгерский союзник Влада всё же сдержал обещание и выступил в поход, то кто знает, как повернулось бы дело. Однако помощь из Венгрии не пришла, а Влад оказался в венгерской тюрьме, оклеветанный и осуждённый теми, кто так и не решился поддержать его в священной борьбе за свободу от турецкого владычества.
Юный ярл Орм по-прежнему возглавляет Обетное Братство — отряд викингов, спаянный узами общей клятвы, принесенной Всеотцу Одину: быть вместе и в мире, и в войне. Его побратимы, казалось бы, остепенились и прочно осели на берегу, но огонь приключений и опасности в их сердцах не угас. И снова они отправляются в поход за проклятым серебром Аттилы, к необъятным просторам Травяного моря. Спокойная жизнь на суше не для побратимов — такая уж у них судьба. Но теперь викинги не одни — вместе с ними из Новгорода идет дружина юного князя Владимира, которому также не терпится добраться до сокровищ великого завоевателя.
Он начал Куликовскую битву, сразив в единоборстве монгольского богатыря Челубея и заплатив за свой подвиг жизнью. Он вышел на поединок против закованного в доспехи степняка, не надев даже кольчуги, в монашеской рясе, с крестом на груди — и пал бездыханным на труп поверженного врага, «смертью смерть поправ», вдохновив русское войско на победу над Мамаевыми полчищами.Что еще мы знаем о легендарном Пересвете? Да почти ничего. Историки спорят даже о том, откуда он был родом — из Брянска или Любеча… Новый роман от автора бестселлеров «Побоище князя Игоря», «Злой город» против Батыя» и «Куликовская битва» восполняет этот пробел, по крупицам восстанавливая историю жизни Александра Пересвета, в которой были и война с Тевтонским орденом, и немецкий плен, и побег, и отцовское проклятие, и монашеский постриг, и благословение Сергия Радонежского, открывшего иноку Александру его великое предназначение — пожертвовать жизнью «за други своя», укрепив дух войска перед кровавой сечей, в которой решалась судьба Русской Земли и Русского народа.
III в. до н. э. Два могучих государства — республиканский Рим и Карфаген — вступили в смертельную схватку. Но победы на суше не являются решающими. Лишь тот, кто властвует на Средиземном море, победит в этой войне.Флот карфагенян силен, их флотоводцы опытны. Рим же обладает лишь небольшими кораблями, способными плавать в прибрежных водах. Республике нужно срочно построить военные суда и обучить моряков.За плечами римлянина центуриона Септимия двенадцать лет воинской службы, он закален дисциплиной и битвами. Капитан Аттик — грек, для римлян человек второго сорта, опыт морехода получил в сражениях с пиратами, наводившими ужас на прибрежные города Республики.
Издательство «Престиж Бук» выпустило под одной обложкой сборник исторических расследований Кирилла Еськова — «Показания гражданки Клио». Помимо перешедшего уже в разряд классики жанра «Евангелия от Афрания» (а также «Японского оксюморона», «ЦРУ как мифологемы» и «Дежавю»), в книге представлен и новый исторический детектив — «Чиста английское убийство»: расследование загадочной смерти Кристофера Марло. Экстравагантный гений Марло — «Поэт и шпион», как он аттестован в заглавии недавней его Оксфордской биографии — был величайшим из предшественников Шекспира в английской поэзии и драматургии и — как уж водится у них, в Англии — сотрудником секретной службы «страшного Вальсингама».
На протяжении многих десятилетий в конце XIX — начале XX века чуть ли не все европейские страны зачитывались приключениями короля сыщиков Ната Пинкертона, единственного, чья слава соперничала со славой Шерлока Холмса. Однако если образ Холмса возник под пером сэра Конан Дойля, то Пинкертон, едва ли не столь же бессмертный, был создан неизвестно кем, притом не в англоязычном мире, а в Германии. В России за последние годы были переизданы многие книги, рассказывающие о нем, но никогда не предпринималось попытки издать максимально полный свод выпусков этих приключений. В седьмом томе продолжаются приключения известного сыщика Ната Пинкертона.
Бельгийский писатель Жан Рэй, (настоящее имя Реймон Жан Мари де Кремер) (1887–1964), один из наиболее выдающихся европейских мистических новеллистов XX века, известен в России довольно хорошо, но лишь в избранных отрывках. Этот «бельгийский Эдгар По» писал на двух языках, — бельгийском и фламандском, — причем под десятками псевдонимов, и творчество его еще далеко не изучено и даже до конца не собрано. В его очередном, предлагаемом читателям томе собрания сочинений, впервые на русском языке полностью издаются еще три сборника новелл.
Николай Николаевич Шелонский - русский прозаик и журналист конца XIX - начала XX века (точные даты рождения и смерти неизвестны). Жил в Москве, работал учителем, затем занялся литературной деятельностью. Сотрудничал с газетами «Русский листок», «Московские ведомости» и другими изданиями. Согласно архивным данным, являлся секретным агентом департамента полиции. Известен своими романами, которые можно отнести к фантастическому жанру. В этой книге представлены два произведения Шелонского. Герой романа «Братья Святого Креста» (1893) еще в Древнем Египте, приняв эликсир долголетия, участвует во многих исторических событиях, например в крестовых походах. Другой роман, «В мире будущего» (1892), занимает заметное место в российской фантастике и является одной из первых попыток создать полномасштабную славянофильскую утопию.