Корабль идет дальше - [128]
Морагент провел на танкере целый день. Он лазил в насосную, в машину, в танки, в помещения команды. Он давал советы, показывал, как и что нужно делать, на камбузе вместе с боцманом перекладывал плиту, рисовал схему подогрева. Он шутил, рассказывал анекдоты, подсмеивался над недовольными, кричал на нерадивых и скоро стал любимцем команды. За ним укрепилось прозвище Беня Крик, данное механиком. К вечеру старик устал. Он как-то посерел, тяжело дышал. В кают-компании Вениамин Ефимович вытащил из кармана пузырек и капнул из него на кусок сахара.
— Нитроглицерин, — извиняющимся голосом сказал Беня Крик. — Мотор сдает. Пожалуй, я останусь у вас ночевать. Тут на диване.
Желтый язычок керосиновой лампы тускло освещает кают-компанию. В углах темно. Не спится. Тикают корабельные часы, привернутые к переборке. Поздно. Из своей каюты я слышу, как ворочается на диване Сосин. Вот он задувает лампу. Потух последний иллюминатор, отбрасывающий блестки на черную воду. Танкер погружается во мрак. Он дремлет у тихого причала, и только шум моря напоминает ему о битвах с океаном, которых больше никогда не будет.
Но дремать танкеру не дали. С этого дня начался штурм. В котельной в две смены работали сварщики, заваривая потекшие дымогарные трубы, матросы вместе с кочегарами чистили насосную, где по щиколотку стоял мазут, боцман и Таня с Клавой выкрасили столовую команды, камбуз и кают-компанию. Давно уже в грелках булькал пар, работала баня. Беня Крик появлялся везде. Он возникал, как джинн из бутылки, — с шумом, свистом, шипением. Потом затихал. Его знали все в городе. Для него не существовало невозможного. Он обладал чудовищной силой убеждения. Потом ежедневно к танкеру подкатывал грузовичок Сосина, и из него, к изумлению и радости команды, выгружали необходимые, очень дефицитные материалы для ремонта. В мастерской спешно чинили насос.
Теперь далекий причал, у которого стоял танкер, уже нельзя было назвать «задворками жизни». Ночью судно, залитое электрическим светом, выглядело настоящим действующим танкером, на палубе гремело радио. Подлатали котел, отремонтировали самый мощный из трех насосов, пустили в ход второе динамо.
В конце концов наступил день, когда Сосин сообщил мне о том, что в порт приходит «Кубань». Я пришел на танкер озабоченный и вызвал старшего механика к себе.
— Ну, Владимир Алексеевич, через три дня здесь появится «Кубань». Не опозоримся?
Механик отрицательно покачал головой:
— Не должны. Сейчас начну подогревать.
Вся сложная система подогрева мазута пришла в негодность. Механик вместе с Сосиным придумали свою систему из хитроумного сочетания труб, клапанов и резиновых шлангов. Пар, идущий прямо в топливо, обводняя его, снижал качество. Но другого выхода не было.
Вечером в танки пустили пар. Каждый считал своим долгом по нескольку раз подходить к горловинам и прислушиваться к тому, как бурлит внутри судна разогретый мазут. Через двое с половиной суток палуба и крышки танков сделались горячими. Нетерпение у людей достигло предела.
— Давай начнем пробовать, Владимир Алексеевич, — умолял стармеха второй помощник. — Вечером «Кубань» приходит, тогда поздно будет.
Стармех ждал Сосина. Он бегал в насосную, что-то проверял, что-то подкручивал. Машинист неотлучно дежурил в насосной. Но скоро механик появился на палубе. Он опустил металлический футшток в танк. Из открытой горловинки вырвался пар. Механик дождался, когда футшток звякнул о днище, и быстро вытащил его наверх. С конца футштока легко стекали капли горячего мазута. Наконец на палубе появился Вениамин Ефимович. Он был возбужден. Еще с трапа он крикнул:
— Ну как, в порядке?
— В порядке! Пускай насос! — каким-то необычно хриплым голосом отдал команду механик.
Стоявшие на палубе замерли. Двенадцать человек экипажа танкера ждали этой минуты, три недели мы думали о ней, работали для нее. Насос зачавкал, сначала медленно, потом все убыстряя ход поршня. Все смотрели на конец толстого гофрированного шланга, из которого должен был политься мазут… Прошло две минуты. Насос захлебнулся и остановился. Из насосной раздался отчаянный крик машиниста:
— Не берет! Мазут к насосу не поступает! Пара не хватает.
— Не берет! — стоном вырвалось у стоящих на палубе людей.
Старший механик бросился к насосной.
— Иван! — крикнул он машинисту. — Посмотри там… — но голос его осекся.
По каналу, блестя черными бортами, с лоцманским бело-красным флагом на рее, медленно шла «Кубань».
…В кают-компании заседал «штаб».
— Котел не справляется с подогревом и насосом одновременно. Я этого боялся. Закрыть подогрев- мазут через несколько часов остынет. Стоит холодная погода. Что же делать? — обескураженно говорил старший механик.
— Ничего, товарищи, без паники. Что-нибудь придумаем. Это, конечно, неожиданность, но… Вот что, — вдруг вскочил с места Сосин. — Закрывайте подогрев. Начинайте давать топливо, а я сейчас вернусь. Не бойтесь ничего. Все будет в порядке.
Беня Крик выскочил из-за стола и, чуть не ударившись головой о притолоку, бросился к своему грузовичку.
На танкере закрыли подогрев мазута и начали давать топливо. Прошло несколько часов. Насос работал все с большим и большим напряжением. Мазут остывал. Сосин не возвращался, да механик >и не представлял себе, чем он сможет помочь.
Роман о становлении характера молодого человека, связавшего свою жизнь с морем, о трудных испытаниях, выпавших на его долю в годы Великой Отечественной войны, когда главный герой вместе со своими товарищами оказался интернированным в одном из фашистских портов, о налаживании мирной жизни.
Имя писателя Юрия Клименченко известно любителям маринистской литературы по книгам «Штурман дальнего плавания», «Истинный курс», «Неуютное море», «Неспущенный флаг», «Чужой ветер» и сборнику рассказов «Открытое море». Капитан дальнего плавания Юрий Клименченко хорошо знает и любит флот, его людей. В повести «Дуга большого круга» писатель рассказывает о судьбе Ромки Сергеева, одного из главных героев «Штурмана дальнего плавания». Это повесть о капитане, хорошем, честном человеке со сложной судьбой.
Клименченко бывал в разных странах, наблюдал чужую жизнь. Желая рассказать о новых впечатлениях, Ю. Клименченко в 1938 году начал писать. Он сотрудничал в журнале «Костер», часто посылая из-за границы свои корреспонденции.Начало Великой Отечественной войны застало судно, на котором плавал Юрий Клименченко, в немецком порту Штеттин. Четыре мучительных года провел моряк в фашистской тюрьме-лагере Вильцбург. Вернувшись на родину, он снова взялся за любимую работу на море, и вскоре опять в руку запросилось перо.В 1954 году вышла первая книга Клименченко — повесть «Истинный курс», а затем сборник рассказов «Открытое море», очерки «Балтика — Нева — Лена», «Неспущенный флаг», роман «Штурман дальнего плавания».
«Голубой трансатлантической линией» называют маршрут плавания пассажирских судов между Европой и Канадой.Двенадцать сильнейших капиталистических судоходных компаний обслуживали эту линию. И вдруг в 1965 году неожиданно в Атлантике появился советский теплоход «Александр Пушкин». Все предрекали ему неудачу. «Не выдержит конкуренции», — говорили специалисты.Командовал судном молодой капитан Балтийского пароходства Арам Михайлович Оганов. К январю 1970 года семь судовладельцев сняли свои теплоходы с этой линии.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.