Коплан сеет панику - [6]

— А вдруг эта организация действительно существует? Будет жаль, если Советы захватят ее архивы, как вы думаете? Уж они-то зашевелятся, будьте уверены.

Старик в рассеянности вытер свой стол, потом ворчливо произнес:

— На сантиментах вы меня не возьмете... Нет, в этой комбинации меня беспокоит другое, и, если я дам вам возможность заняться этим делом, это будет по совершенно другим причинам. Я по-прежнему не понимаю, зачем нацеливать сеть на гражданские объекты, тогда как три великие державы раздают почти все сверхсекретное оборудование странам, которые его не имеют. Американцы поставляют атомные реакторы вчерашним врагам — Германии и Японии; русские осуществляют поставки своим наиболее опасным соседям — китайцам. Нельзя открыть научно-популярный журнал, не обнаружив планы и макеты достраивающихся станций, и я мог бы вам показать съемки с воздуха Маркуля и Пьерлатта, опубликованные в популярных журналах. Тогда зачем?

— Опыт других всегда полезен: он избавляет от топтания на месте и неудач. И не все технические достижения публикуются. Конкуренция между крупными фирмами, производящими реакторы или участвующими в строительстве больших промышленных объектов для переработки радиоактивных материалов, сохраняется.

— Да, конечно, но факт остается фактом: великолепная документация и отличные материалы находятся в распоряжении первого встречного, даже если у него нет крупных средств. Он может брать их открыто, из лучших источников. Зачем прибегать к тяжелым маневрам, которые могут дать ему лишь уточнения в деталях?

Почти тут же Старик добавил:

— Я предчувствую, что сеть создана... с разрушительной целью. Вот опасность.

— Вы вогнали меня в дрожь, — произнес Франсис, морщась. — Атомный реактор, рассматриваемый под определенным углом зрения, это готовая бомба, доставленная по назначению.

— Это как мишень, способная увеличить эффект обычного взрыва, — подчеркнул Старик мрачным тоном. — Именно это побуждает меня направить вас в Стокгольм.

* * *

Когда Коплан вышел из аэровокзала, в центре шведской столицы уже загорались вывески и витрины, хотя было не больше трех часов дня. Ранние сумерки, дождь и холодный восточный ветер не располагали к прогулкам по городу.

Он пошел по широкому проспекту, какие есть во всех крупных городах, и стал искать глазами отель, в котором мог бы остановиться. Он нашел его через несколько шагов — «Странд», довольно роскошный, но подходящий для суммы в валюте, выданной ему из секретных фондов Республики.

Он вошел внутрь, попросил на английском языке номер.

Устроившись и повесив костюм в шкаф, он развернул план города, купленный на аэровокзале, и стал изучать его.

Бульвары и площади имели названия, которые невозможно было запомнить — и даже произнести, — но он хотел восстановить в голове общую конфигурацию города с несколькими общественными зданиями и историческими памятниками в качестве ориентиров.

Расположенный в месте слияния озера и рукава Балтики, занимающий центр архипелага, состоящего из бесчисленных островов, островков и рифов, Стокгольм и его пригороды образуют невероятно сложное хитросплетение, по крайней мере для иностранного гостя. Проливы, фарватеры, каналы разделяют участки земли, где возвышаются постройки от старых деревянных домов, покрашенных в красный цвет, до многоэтажек и бунгало футуристской архитектуры.

Коплан провел некоторое время, изучая карту, потом оделся и вышел.

Он зашел в кафе, закрылся в телефонной кабине и ровно в шесть тридцать набрал номер 25-16-34. Номер Фредрика.

По словам Некрасова, вступление в контакт начиналось с обмена условными фразами на английском языке, после которых Фредрик назначал встречу где-нибудь в городе. Но имел значение только час, место определялось по дню недели. В кармане Коплана был список этих мест.

Прижав трубку к уху, он слушал гудки. Вдруг ему ответил женский голос:

— Алло?

Франсис, захваченный врасплох, спросил:

— Фредрик дома?

Короткая пауза, потом женщина ответила неуверенным голосом:

— Нет, его нет. С кем имею честь?..

На долю секунды Коплан почувствовал искушение повесить трубку, но, подумав, что пароль позволит ему узнать, в курсе ли дел его собеседница, произнес:

— Это Пауэлл... Я вернулся из Копенгагена.

Прошло некоторое время. Потом, как будто преодолев заторможенность, женщина ответила со смесью скованности и облегчения:

— А, это вы, мистер Пауэлл? Как поживает Расмуссен?

Это был условный правильный вопрос.

— Он страдает от ревматизма, — ответил Коплан. — Могу ли я встретиться с Фредриком сегодня вечером?

— Боюсь, что нет, мистер Пауэлл. А вы не могли бы заехать к нам?

Глава 3

Это странное, совершенно неожиданное предложение вызвало у Коплана недоверие и озабоченность. Фредрик уехал из Стокгольма? Тогда почему он, воплощенная осторожность, оставил инструкции, предписывающие эмиссару разведгруппы приехать к нему домой? Или его квартира превращена в мышеловку после того, как его арестовали шведы?

Все эти возможности вертелись в голове Коплана и усиливали его нерешительность. Однако надо было выбирать, и немедленно.

— Напомните мне ваш адрес, я никак не могу запомнить шведские названия, — сказал он извиняющимся тоном.